В этом году исполняется 30 лет со дня вывода советских войск из Афганистана. Произошло это событие 15 февраля 2089 года. В России эта дата называется Днем памяти о россиянах, исполнявших служебный долг за пределами Отечества. Есть и в нашем городе немало людей, для кого этот праздник не просто цифра в календаре. С афганской земли в Армавир 10 раз приходил «груз 200». Те, кто остались в живых, каждый год собираются в этот день, чтобы почтить память погибших.
Мы встретились с некоторыми из участников тех жарких событий и попросили их поделиться воспоминаниями о войне, чтобы навсегда запечатлеть их на страницах нашей газеты. Нашим первым собеседником стал Владимир Яценко. Владимир Викторович служил под Кандагаром в должности командира разведывательного взвода 70-й отдельной мотострелковой бригады с 1984 по 1986 годы. За время боевых действий получил звание старшего лейтенанта и награды – два ордена Красной Звезды. Сегодня Владимир Яценко продолжает трудиться на благо города в Армавирском аварийно-спасательном отряде «Кубань-СПАС».
Вместо «безвозвратно потерянного»
«В Афганистан я попал, когда мне был 21 год, в 1984-ом, сразу после окончания Дальневосточного высшего общевойскового командного училища. Война шла уже пятый год, и мы, молодые офицеры, конечно, прекрасно понимали куда нас отправляют. Но страха не было. За четыре года учебы нас хорошо подготовили, и чувство долга было сильнее прочих эмоций. Приказ пришел, значит надо ехать. Да и молодые были, до конца, что такое война, и как она может себя показать, еще не осознавали. В те времена многие добровольно писали рапорты, чтобы попасть на службу в Демократическую республику Афганистан. Еще и не всех брали туда.
Первое осознание, насколько все серьезно там, в Афгане, пришло, когда я увидел в приказе о своем назначении имя человека, на место которого я ехал. Он значился, как «безвозвратно потерянный». Немного позже я узнал, что это был парень из моего училища. Он был немного старше меня, поэтому и выпустился на год раньше. Мы друг друга знали, сталкивались на стажировках, общались иногда. Когда я увидел его фамилию в своем документе, не сразу понял, что это он. А когда уже прибыл в его взвод, на его место, и мне солдаты показали его фотографию, я сразу узнал парня. Он не погиб, но был сильно изувечен. Потерял обе ноги, насколько я знаю, и руку, кажется.
С кем пойти в разведку
Служил я разведчиком в городе Кандагаре. Наша 70-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада так и называлась - «кандагарская». Отбор в нашу разведроту был очень серьезный. Когда прилетал борт с новыми бойцами, нам одним из первых разрешали выбирать солдат. Мы ходили по рядам, беседовали с молодыми, искали себе подходящих людей. Физические данные, например, для нас были не главными. Потому что бывает такое, парень вроде и мастер спорта, а перед простым крестьянским пацаненком пасанет. Вроде и сила есть, а на марш-броске первый выдохнется. Зато важно было, откуда человек. Например, не очень жаловали в разведке людей из крупных городов. Зато приветствовались парни из сельской местности. Еще ребятам из малообеспеченных или многодетных семей отдавали предпочтение. У меня, например, большая часть солдат были из таких семей, кто без матери, кто без отца рос. Такие парни уже с самого детского возраста ко многому подготовлены. Они уже знают, что за жизнь порой приходится бороться. А национальность роли вообще не играла. Были у нас чеченцы, грузины, узбеки, таджики. Правда, таджикам и узбекам даже больше предпочтение отдавали. Потому что они местных понимали и говорить с ними могли.
В самом пекле
Все знают, что местность вокруг Кандагара была одной из самых горячих точек во время афганской войны. Сама провинция большая была, имела границы с Ираном, с Пакистаном, где как раз и готовили все эти бандформирования. Оттуда, из-за границы они все и шли. Наши ребята занимались выявлением сил противника, сопровождали грузовые колонны, прикрывали саперов во время работы. Стычки с душманами были постоянно. В время одного выезда наш транспорт подорвался на фугасе. Из всего экипажа остались лишь двое в живых, я и наводчик-оператор, трое моих ребят погибли. Этот момент, пожалуй, самый тяжелый из воспоминаний о войне. Не знаю, ангел-хранитель ли уберег меня или кто другой, мы – комсомольцы тогда об таких вещах не задумывались. Да и некогда было особо размышлять о таком. Многие, например, даже из госпиталей убегали на боевые операции, чтобы поддержать своих ребят.
После войны
Прослужил я в Афганистане, как и положено, два года. В 1986 уехал оттуда в звании старшего лейтенанта. Говорят, что тем, кто войну прошел, она все время по ночам снится. Но про себя такого сказать не могу. Может только в самом начале, когда домой вернулся. Говорили, что бывало и кричал во сне, но что мне там снилось, я утром не мог вспомнить. Но к мирной жизни привык не сразу. Порой произойдёт что-то обыденное, допустим дуга у трамвая заискрит или выхлопная труба громко стрельнет, а ты голову пригибаешь, инстинктивно укрытие начинаешь глазами искать. Но потом и это прошло.
Конечно, со своими ребятами-афганцами стараюсь связь не терять. Человек десять-пятнадцать есть, с которыми вообще постоянно общаемся. В основном, конечно, по интернету. Но иногда и встретиться получается. Они же по всей России живут, да и не только. В Белоруссию, например, ездил, чтобы с однополчанами повидаться. Последняя встреча несколько лат назад в Киеве была. Не так давно вышел на меня один солдатик из Таджикистана, сослуживец мой, разговариваем с ним периодически по видеосвязи. Обещал в гости приехать, когда в России будет».
