Мало кто сейчас помнит, но поселок Дивный, расположенный в Успенском районе, когда-то называли Урупскими лагерями.
Жизнь в этом месте не останавливалась ни на минуту — лагерям всегда находили применение как при царе, так и при советской власти. А для нескольких тысяч военнопленных Урупские лагеря стали последним домом на чужой земле.
На берегу Урупа
Как описано в очерке армавирского историка Владимира Павлюченкова «Урупские лагеря», они появились на правом берегу реки Уруп в конце XIX века, и в них прибывали воинские части, в основном представленные артиллерией и кавалерией. В 1904 году в Урупских лагерях сформировали Кавказскую конную бригаду, которая сражалась в русско-японскую войну. А в 1914 году там был сформирован Черкесский полк Кавказской конной туземной дивизии.
Во время Великой Отечественной войны из Урупских лагерей в ночь с 13 на 14 июля 1941 года на оборону Москвы отправили 50-ю Кубанскую казачью кавалерийскую дивизию. В 1943-м части советской армии, освободив от захватчиков Армавир и близлежащие районы, организовали там фильтрационный лагерь № 261. Через несколько месяцев его передислоцировали под Новороссийск, а в Урупские лагеря стали привозить военнопленных: немцев, венгров, румын, итальянцев.
Капитальные бараки
Помимо Урупских лагерей, пленным солдатам выделили места в станицах Прочноокопской, Апшеронской и Развильной. Румын поселили около хутора Первомайского и села Коноково. Жили они рядом с соленым озером, которое старожили до сих пор называют Румынским.
Атаман Вольненского хуторского казачьего общества Олег Карпов о жизни военнопленных знает из рассказов матери.
Казачий атаман Вольненского сельского поселения Олег Карпов впервые побывал на кладбище военнопленных, когда учился в 7-м классе. Фото Александра Ковязина.
Она работала учительницей сначала в Дивном, а потом в поселке Заречном и слышала истории о лагерях от директора школы Галины Шевченко.
Как вспоминает мужчина, военнопленные жили в построенных ими бараках. Когда они вернулись на родину, эти бараки отремонтировали. В одном из них разместили семилетнюю школу, в других стали обживаться люди. В поселках Дивном и Заречном в них живут и сейчас.
Павлине Вамбольд в следующем году исполнится 95 лет. Она немка, поэтому, когда началась война, ее семью выселили в Казахстан. После возвращения в 1961 году в поселок Заречный им выделили жилье в одном из лагерных бараков, где Вамбольды прожили несколько лет.
Павлина Вамбольд вернулась на Кубань в 1961 году. Фото Александра Ковязина.
— Когда мы приехали, немцев уже не было. Эти бараки успели перестроить внутри, — вспоминает пенсионерка. — Сделали в них по шесть-восемь квартир, расположенных по обеим сторонам длинного коридора. Моим родителям дали одну их них, с очень высокими потолками, которые было тяжело белить. Но дома построены хорошо, крепкие.
Часть бараков возведены из кирпича, часть — из бревен. Пленные сами штукатурили их снаружи и внутри. Даже сейчас главное отличие этих строений — высокая крыша, выложенная множеством рядов черепицы и выполненная в немецком стиле. Показывая бараки, Олег Карпов говорит, что по обеим сторонам больших помещений, тогда еще не поделенных на квартиры, стояли ряды нар — на них спали пленные.
В бараках, построенными военнопленными немцами в Заречном, до сих пор живут люди. Фото Александра Ковязина.
Соленья от военнопленных
Как пишет в своем историческом очерке Владимир Павлюченков, большинство захваченных в плен солдат отправляли на работы по восстановлению железнодорожных путей. Некоторые мостили булыжником улицы в разрушенном Армавире, возрождали превращенный ими же в руины город. Работали они на свиноферме, в полях, в огородно-овощном хозяйстве. Выращивали овощи, мастерили ящики под помидоры, огурцы и сладкий перец.
— Когда им во время уборки перепадали овощи, то немцы их солили. За соленьями иногда приходили даже местные жители, — вспоминает рассказы матери Олег Карпов.
Владимир Павлюченков в очерке «Урупские лагеря» описал, как немцы по собственным чертежам провели для полива воду из Урупа к засаженной овощами поляне. «После выполненных работ на свиноферме и зерновом поле, ближе к ночи к Урупу подъезжал трактор «Универсал» — колесный, с металлическими шипами. Им управлял пленный немец Штромбер. На шкив вала отбора мощности трактора и шкив насоса натягивали ременную полосу-передачу, и таким образом получалось качать воду на огороды подсобного хозяйства», — пишет армавирский историк.
Матч за колючей проволокой
Пожалуй, самым ярким событием в жизни военнопленных оказался футбольный матч. О нем Владимир Павлюченков написал с воспоминаний Ефима Туркенича. В лагере тот отвечал за продовольствие и обмундирование.
«Пошли разговоры – в футбол сыграть — среди команд пленных венгров, итальянцев, немцев и румын. Еле нашли покрышку футбольную, которую сами пленные подлатали, а вовнутрь вместо камеры набили вату, куски материи. Венгры и румыны отказались играть, а немцы с итальянцами сыграли вничью – 4:4», — так это событие описано в очерке об Урупских лагерях.
Матч сыграли на стадионе, где раньше проводили состязания конников. Он располагался в центре лагерей, среди казарм и бараков, и сохранился до наших дней.
Провожал дед Елисей
В лагере содержали несколько тысяч пленных. Не все дождались возвращения на родину. Кто-то умирал от болезней, кто-то — при несчастных случаях на работах.
Хоронили умерших отдельно от местных жителей, вне кладбищ сел Вольного, Марьино и Первомайского хутора. По словам историка Павлюченкова, для военнопленных выделили место в поле, где до войны выбирали глину. Из-за этого там образовались глубокие рвы и штольни, ставшие последним пристанищем плененных солдат и офицеров.
Как рассказывает атаман Вольненского хуторского казачьего общества, к месту захоронения пленных привозил на своем возе дед Елисей. Обычно он был единственным, кто провожал в последний путь умерших.
— На это кладбище я впервые попал семиклассником. Мама каждый день ходила через него домой из школы. Мне было интересно посмотреть на место, о котором она рассказывала, — вспоминает Олег Карпов, показывая на холмы, где хоронили пленных.
Кресты
Сейчас территория кладбища огорожена неглубоким рвом, по периметру растут высокие многолетние деревья, которым не один десяток лет. В семи точках поля
по три расположен 21 маленький крест. У подножия еще двух больших крестов лежат мраморные прямоугольные плиты с надписями, сообщающими, что там покоятся военнопленные, жертвы Второй мировой войны. Написаны они на родном языке погибшего и русском.
О румынских солдатах напоминает мраморный памятник. На румынском и русском языках на нем выбито: «В память о румынских военнопленных Второй мировой войны, умерших в России».
Мемориалы на старом кладбище установлены на деньги румынских, венгерских и немецких властей.
Мемориалы на старом кладбище установлены на деньги румынских, венгерских и немецких властей. Фото Александра Ковязина.
Тут похоронены ваши
Трудно поверить, что на этом поле захоронены около двух тысяч пленных солдат. Еще в начале 1980-х годов здесь стояли ровные, многочисленные ряды табличек.
— Их делали из железа. Приваривали к такому же железному столбику, на полметра уходившему в землю. Над могилой столбик торчал чуть выше колена. Табличка была разделена на две части диагональной чертой, в которой стояли номера, — рассказывает Олег Карпов.
Атаман показывает сохранившуюся проржавевшую пластину. Уже невозможно рассмотреть, что на ней было написано.
Павлина Вамбольд вспоминает, как местные жители показали ее семье это место.
— Привели на кладбище, сказали: «Тут ваши немцы похоронены». Рассказали, что каждый год на могилы приезжают из Германии, — говорит с выраженным немецким акцентом пожилая женщина.
Павлина Яковлевна тоже знает о табличках. Но по ее воспоминаниям, на них на немецком языке были написаны фамилии, имена и отчества похороненных людей. Именных табличек было немного, в большинстве случаев вместо имени стояли цифры.
Когда Германия и Советский Союз заключили соглашение и пленные солдаты стали возвращаться на родину, они сообщали семьям умерших товарищей, где те похоронены. Их родные каждый год долгое время приезжали в поселок Заречный, чтобы побывать на могилах.
Кольцо в шинели
В 90-х годах прошлого века, когда страна переживала смену политического строя и многие остались без работы и заработка, железные таблички с кладбища повадились сдавать на металлолом. А после одного случая могилы начали разрывать.
— Однажды на кладбище попали байкеры. Один из них споткнулся о торчащий из земли кусок шинели, откуда выпало золотое обручальное кольцо военнопленного. Они разрыли около 20 могил, думая, что найдут еще ценные вещи, — рассказывает атаман.
Когда пошла волна массовых раскопок могил, Олег Карпов заметил, что таблички с номерами были установлены хаотично: то в животе у умершего, то в ногах или голове.
Иногда под ней и вовсе не было останков.
— Объяснил это много лет позже Владимир Павлюченков, изучавший историю этих мест, — говорит Карпов. — Он рассказал, что пленных редко хоронили по одному, чаще — в братских могилах. В них скорее всего покоятся десятки погибших, беспорядочно сложенные друг на друга. Таблички установили гораздо позже, когда уже мало кто знал, где расположены могилы.
Могилы умерших в Урупских лагерях военнопленных не заброшены. За ними ухаживают. Директор библиотеки села Вольного Людмила Черникова вспомнила, как в одном из углов кладбища родственники, прилетевшие из Германии, посадили цветы.
Несколько раз могилы убирали сотрудники Красного креста. Сейчас за ними ухаживают ученики школы поселка Заречного.
Снежана Годлевская
Фото Александра Ковязина.