Эстонцы — одна из немногочисленных национальностей Армавира. На Кубани они проживают уже более двух веков. Гильда Чеботарева (в девичестве Лауль) — представитель четвертого поколения эстонцев в Краснодарском крае.
Она рассказала “АС”, как в ее семье вдали от исторической родины сохраняют национальные традиции.
Род из Ливоновки
Несколько лет Гильда изучает свою родословную. Начинала с записи воспоминаний отца и тёти. Потом стала собирать информацию в интернете, отправлять запросы в организации и реставрировать семейные фотографии. Для детей и внуков она записывает собственные воспоминания детства и юности, проведенных в эстонских поселках.
— Первые переселенцы из Эстонии на юге России появились в первой трети XIX века. А мои предки по линии матери поселились в Марухо-Эстонском поселке Зеленчукского района Карачаево-Черкесии. Позже стали появляться другие села, уже ближе к Армавиру, например, Ливоновское в Успенском районе, Ново-Эстоновка и Банатовка — в Отрадненском, — рассказывает Гильда.
Отец её родился в эстонском селе Ливоновское – ныне Новоурупское Успенского района. В 1947 году вернулся с фронта и перебрался к брату в Армавир. Здесь и родилась Гильда.
Гильда Чеботарева — девичья фамилия Лауль, что означает «песня». Фото из архива Гильды Чеботаревой.
Другая речь
Она вспоминает, что в семье между собой говорили на эстонском языке.
— Я была вынуждена говорить на нем, ведь все разговоры велись по-эстонски, — смеется женщина. — А потом девушки выходили замуж за русскоязычных парней и общались с мужьями на русском. Поэтому знание родного языка в следующих поколениях сошло на нет.
По словам Гильды, тот язык, который был “вывезен” ее предками из Эстонии и на котором говорили в семье, отличается от современного эстонского. Она вспоминает, как однажды отец вернулся из Эстонии возмущенный тем, что собеседники его не понимали. Даже сама Гильда порой не может разобрать современную эстонскую речь.
Эстонские бабушки
Про эстонцев говорят, что они скупы на эмоции. Гильда же называет это сдержанностью. Будучи ребенком, она с бабушкой ездила в Эстонию и может подтвердить, что в отличие от кубанцев ее народ более сдержанный.
— Мне нравится, что эстонцы все решают спокойно, говорят только по делу. Эта черта присуща была даже моим бабушкам и дедушкам, жившим на Кубани. А вот разговоры о неприветливости эстонцев – неправда. Наш дом всегда был полон людей из-за проявляемого гостеприимства и радушия, — подчеркивает жительница Армавира.
Еще в начале девяностых годов прошлого столетия она заметила разницу между обрусевшими и коренными эстонцами. Объясняя ее, Гильда вспоминает последнюю поездку в Эстонию. Гуляя, она вместе с сестрой зашла в кафе, в которое заглянула и компания пожилых эстонок, которые поразили армавирку.
— Женщины были очень ухоженными, в элегантных перчаточках, с подобранной в цвет одеждой. Заказав кофе и пирожные, они весело переговаривались. А я смотрела и не могла представить на их месте своих бабушек. В России у них были другие заботы и выглядели иначе, — говорит Гильда.
Мульгикапсад и кровяная колбаса
Эстонцы – лютеране. Поэтому празднуют Рождество 25 декабря. Но у бабушек и дедушек Гильды не было традиции отмечать Сочельник так, как принято сейчас. Только на столе все же появлялось особое блюдо эстонской кухни – мульгикапсад. Оно готовится из жирной свинины, квашеной капусты и перловой или ячневой крупы. У эстонцев есть даже такая традиция – приходить к дом, где родился ребенок, и готовить мульгикапсад для праздничного стола.
— А на Новый год у нас не ставили елку, только вешали дома большую лапу ели. Сохранился даже снимок, на котором позади моих мамы и тети на стене прибита еловая лапа. Поначалу ее не особо украшали игрушками. И это было необычно, — вспоминает эстонка.
В детстве много времени Гильда проводила в эстонских селах у родственников. Они держали скот, поэтому многие блюда готовили из молока и мяса. Мясо эстонцы жарят редко, предпочитая его тушить. Готовят кровяные колбасы и лепешки. Употребляют много молочных продуктов. Делают домашний творожок или закваску.
На столе часто встречается квашеная капуста. Раньше ее готовили по старинным рецептам, без большого количества приправ.
Поющая фамилия
У эстонцев сохранилось множество традиций, связанных с праздниками. Чего стоит только эстонский праздник песни, во время которого выступает огромное количество певческих коллективов и оркестров.
— Эстонцы — большие любители музыки. Мои родители тоже играли на инструментах: отец — на скрипке и духовых, а мама – на гитаре, — вспоминает Гильда. — Я раньше пела в школьном хоре, затем какое-то время в городском. Даже наша фамилия Лауль переводится как “песня”.
В музыкальной семье из поколения в поколение передают песню предков об оставленном на родине доме. В ней — воспоминания эстонцев. Эту песню Гильда часто поет с сестрой.
Мирт для любви и достатка
В отличие от патриархальных русских семей, у эстонцев в доме царит равноправие. Но по обычаю, сын всегда находится около отца. Тот учит мальчика всему, что умеет сам. Девочки же растут при матерях.
А вот традиций при выборе имени ребенку нет.
— Меня мама попросила назвать Эльфридой. Папа вроде бы согласился и пошел в ЗАГС, но сделал по-своему и назвал Гильдой. Имя означает “боевая” или “защита в бою”, — рассказывает жительница Армавира. — Имя моей дочери выбирала мама, назвала ее Астой. Мужу оно понравилось. А вот сына я назвала сама. Дала имя Антон, встречающееся и у эстонцев.
Гильда Чеботарева все время подчеркивает, что для ее народа большое значение имеет тесная связь с родственниками. Когда она была в Эстонии, посетила с бабушкой всю родню, с которыми женщина долгое время поддерживала тесное общение. Сейчас связь между собой поддерживает молодое поколение семьи.
Есть у эстонцев интересный свадебный обычай, через который прошла и Гильда. В венок невесты ей вплетали веточку мирта – вечнозеленого дерева. Его почитают как священное растение, считая символом любви и достатка. В доме у бабушек и тетушек в их семьи всегда рос мирт. Эстонцы верят, что это растение поможет сохранить счастливый брак. А Гильда со своим мужем Борисом живёт душа в душу уже пятьдесят лет.
Связь воспоминаний
Несмотря на то, что внуки Гильды не знают эстонский язык, они интересуются культурой народа и своей родословной. Два года назад женщина с внуком Арсением ездила на праздник в село Успенское, где показывали эстонские народные костюмы, исполняли песни и танцы, давали попробовать блюда национальной кухни. Впечатленный мальчик стал просить бабушку рассказать стихотворение или спеть песню на эстонском.
— В нашем роду основными скрепами всегда были уважение к старшим и почитание истории своей семьи. Поэтому мои внуки получают много информации, которая основана на воспоминаниях их дедов и прадедов, — говорит Гильда. — В прошлом году я планировала организовать семейную поездку и посетить села, где жили эстонцы. Но начался коронавирус и пришлось ее отложить на неопределенный срок.
Единственной сложностью в сохранении народных традиций и культуры эстонцев в Армавире Гильда Чеботарева считает их малочисленность. Большинство представителей национальности, живших на Кубани, переехали после Великой Отечественной войны в Эстонию, в том числе многие ее родные не только со стороны матери, но и отца.
— Нас, эстонцев, осталось в городе очень мало. Могу назвать не более шести фамилий – Якобсон-Водиновы, Юргенс, Тинт-Ванифатова, Теллер-Федоренко, Лехмус-Умновы, Лауль-Чеботарёвы. Большим национальным группам, например, армянам или адыгам, сохранить традиции легче. Чем больше представителей народа, тем проще — у них появляются национальные центры и общины, — делится своим мнением эстонка.
Снежана Годлевская