Армавирца Владимира Литвинова в 37 лет оправили ликвидировать последствия катастрофы на атомной электростанции. Он рассказал «АС», чего боялись ликвидаторы, сколько рентген нужно было получить, чтобы вернуться домой и как выглядел Чернобыльский лес после аварии.
Дорога до Чернобыля
Владимир Литвинов хорошо помнит день, когда к нему домой пришли из военкомата и попросил срочно туда явиться. Ему, офицеру запаса, военному связисту, сразу выдали направление в Чернобыль. Сказали, что отправляют вместо офицера, которому срочно нужно вернуться домой по причине тяжелого семейного положения. Литвинову выдали 60 рублей. Он купил билет и отправился на Украину. Добрался до воинской части, куда командировали 29 октября 1986 года.
Когда Владимир ехал из Киева на Корыстень, то его поразили малое количество людей на улицах и свежеуложенный асфальт. До пункта назначения армавирец добирался с пересадками на автобусах. На автостанции в Овручи его внимания привлек огромный плакат «Сбор грибов и ягод, лов рыбы и их продажа категорический запрещены!», висевший на воротах рынка.
Пожелтевший лес
Самым опасным местом для работы была крыша реактора. Там буквально по минуте или полторы солдаты собирали выбросы реактора лопатами. Так мало времени давали, потому что излучение в этом месте было самым сильным.
— Радиация действовала не только на людей, животных и растения, но даже на электронику, — вспоминает армавирский ликвидатор.
В Германии был собран специальный робот, который мог убирать мусор на крыше реактора. Его доставили туда на вертолете. Но чудо технического прогресса практически сразу из-за воздействия радиации вышло из строя. Робот еще долго лежал на крыше. Солдаты позже с большими усилиями смогли его убрать.
Как вспоминает Владимир Литвинов, в работах по расчистке территории применяли современную технику. Недалеко от реактора ездил маленький трактор «Владимировец». На него поставили мехлопату, и водители по очереди несколько минут сгребали мусор. Запускали его, пока реактор не закрыли саркофагом. Ученые привозили роботов, гораздо меньше немецкого. Но полноценными помощниками они не были.
Загоревшийся реактор Владимир Литвинов видел из окон соседнего здания — третьего энергоблока. Вместе с солдатами он чистил и мыл помещение внутри.
— До сих пор помню то трогательное чувство, когда по утрам нам выдавали снаряжение, где были перчатки, произведенные на армавирском заводе резиновых изделий. Как будто кусочек малой Родины — спокойнее на душе становилось, — рассказывает мужчина.
Кроме уборки на станции, армавирец убирал территории сел, попавших в зону отчуждения. Владимир запомнил, как работал в поселке городского типа Полесское. Однажды он остановил председателя поселения и попросил его поговорить с местными, чтобы они не выбрасывали мусор на улицы. Чиновник признался солдатам, что жить в поселке невозможно. Все, кто мог, покинули Полесское, остались те, кому некуда было ехать. Помочь он не смог. Согласно информации, опубликованной в свободной энциклопедии «Википедия», 19 августа 1999 года поселок был официально упразднен. Гамма-фон в его черте — 120-175 мкР/ч, за границей поселения — до 450 мкР/ч. Сейчас в Полесском постоянно проживают около десяти самоселов.
Как пояснил Владимир Литвинов, тогда людей в Полесском было немного. Семьи с детьми его покинули. Остались пенсионеры и люди среднего возраста.
Ему запомнилось, что они ловили рыбу, которую тут же выпускали в воду. Владимир Литвинов слышал, что некоторые пробовали грибы. Но среди его знакомых таких не было. Животных и растений-мутантов он не видел. Считает, что они появились значительно позже.
Неподалеку от АЭС находилась деревообрабатывающая фабрика, где работали солдаты. Там армавирец впервые увидел паркет из красного дерева.
Лес вокруг станции пожелтел. Как вспоминает Владимир Литвинов, от него остались одни стволы и ветки. В декабре лес спилили. Солдаты там же рыли котлованы, в которые закапывали древесину.
фото: из открытых источников.
Припять
Работал Владимир Литвинов работал и в Припяти. Город находился в трех километрах от Чернобыльской АЭС. До аварии в нем проживало 47 500 человек. Атомная станция являлась градообразующим предприятием, благодаря ей Припять стали называть городом атомщиков. Ежегодный прирост населения на тот момент составлял свыше 1 500 человек, из которых около 800 были новорожденные и 500-600 человек — прибывшие на постоянное место жительства из разных уголков Советского Союза. Проектная численность населения города составляла 75-85 тысяч человек.
После аварии проводились работы по дезактивации территории Припяти, что значительно снизило радиационный фон. Население города полностью эвакуировали.
Как отметил Владимир Литвинов, в отличие от чернобыльского леса, в Припяти пожелтели только те сосны и ели, которые росли ближе к атомной станции. Правда, в отличие от лесных деревьев, на них осталась хвоя.
Припять окружили колючей проволокой, к которой подвели сигнализацию. Как вспоминает армавирский ликвидатор, система работала эффективно: поставишь рядом лопату, и тут же приезжает милиционер на велосипеде. Мародеры и сталкеры появились в этих местах позже.
— Припять являлась ухоженным городом. В ней не было старых зданий — только новостройки. Помню, мы снимали верхний слой почвы и посыпали улицы песком – смотрелось красиво, — говорит Владимир Литвинов.
Зону загрязнения увидеть было нельзя, ее определяли с помощью дозиметра. Пожарные регулярно мыли стены и крыши зданий, видимо тогда еще надеялись, что в город вернутся жители. Находиться в Припяти было не страшно. Наоборот, город наводнили люди, занимавшиеся его очисткой.
В лепестках
Вокруг зоны отчуждения стояло много полков Гражданский обороны, принимавших активное участие в ликвидации последствий аварии. Рядом с Северо-Кавказским полком Владимира Литвинова расположились Прибалтийский и Закарпатский. Как отметил армавирец, лагерь прибалтов был благоустроен гораздо лучше. У них имелась совершенно новая техника и клуб, где они собирались по вечерам.
Страха перед радиацией ликвидаторы не испытывали. Как считает армавирец, наверное, потому, что она не видима. Только когда человек въезжал в зону отчуждения, то во рту ощущал металлический привкус.
— Мы работали в защитных масках, которые чем-то похожи на сегодняшние, но оранжевого цвета. Мы называли их лепестками, — вспомнил Владимир Литвинов. — Работать в них было сложно, по лицу постоянно лился пот. Некоторые их даже снимали. Офицеры, которые были постарше, пытались вразумить товарищей, объясняя, что со станции идет ветер.
Каждый вечер ликвидаторам зачитывали приказ по дезактивации территорий. Они вставали рано утром. На объект их отправляли на служебных машинах. Возвращались солдаты на пункт санитарной обработки, где мыли каждую машину. Особое внимание уделяли днищу и местам под крыльями автомобилей. На выходе проверяли уровень радиации машины. Если он был высоким, то служебный транспорт мыли повторно. И только после этого ликвидаторы возвращались в лагерь.
Особое тщательно следили за личной гигиеной — боялись занести в лагерь пыль. Поэтому все обязательно мылись в душе.
Кормили ликвидаторов кормили обычно. В меню были рыбные консервы, борщ, суп. Правда, люди боялись, что картошка, которую ели, могла быть собрана в зоне отчуждения.
Раз в неделю ликвидаторы сдавали кровь. Вместе с Владимиром Литвиновым служил медик из Армавира.
17 рентген
В зоне отчуждения Владимир пробыл два с половиной месяца. Сроки пребывания определяли в зависимости от полученной дозы. Те, кто работал на крыше реактора, выполняли свои обязанности всего сутки. За это время они «хватали» дозу, которую он получил за 75 суток.
— В основном ликвидаторы находились здесь по полгода. Но если набирали 17 рентген или бэр, то их включали в список на замену, — пояснил Владимир Литвинов. – Но пока ждешь сменщика, все равно работаешь.
У армавирца сохранилась записная книжка, где он скрупулезно записывал места, где работал, и полученные дозы облучения. Такие записи вели практически все ликвидаторы. Каждый вечер командир собирал солдат и диктовал по фамильно дозы облучения, которые получили ликвидаторы.
Владимир Литвинов смотрит современные фильмы и сериалы про Чернобыль. Нашумевший иностранный мини-сериал «Чернобыль» считает неплохим.
— Конечно, экранизация не является полностью достоверной, в ней есть художественный вымысел. Но для общего понимания того, что произошло 35 лет назад, его стоит посмотреть, — считает ликвидатор Литвинов.
Виктория Александрова
фото: из открытых источников.