Многодетной матерью кубанская казачка Анастасия Зайцева стала во время войны. Сначала усыновила мальчика из блокадного Ленинграда, потом — трех дочерей погибшей от зверств фашистов киевлянки.
Выживая вместе
Анастасия Зайцева родилась в семье Александра Фильчакова — представителя известного в станице Убеженской казачьего рода. На свет она появилась в 1913 году, а спустя три года отец погиб на полях войны.
— Мама росла без отца, получить хорошее образование не смогла. Сначала вступила в комсомол, потом — в партию. Партийное руководство в 1938 году послало ее учиться в школу продавцов в Армавир, которая тогда располагалась в школе № 8, — рассказала дочь женщины Зинаида Сурова. — Отучившись, мама получила направление на работу в магазин станицы Удобной.
В 1941 году Анастасии Александровне дали путевку на отдых в Туапсе. У Зинаиды Суровой сохранилась фотография матери, сделанная 18 июня 1941 года на курорте. Спустя пять дней женщину из-за начавшейся войны отправили домой.
Летом 1941-го Анастасия Зайцева приютила в своей маленькой хате из двух комнат племянников и других родственников. Решили, что вместе в тяжелую годину выживать будет проще. Позже у нее поселилась беженка из Киева с тремя дочерьми.
Вова
Весной 1942 года в станицу Удобную прибыли дети из блокадного Ленинграда. Анастасия Александровна к этому времени разошлась с первым мужем, похоронила собственного ребенка. Как вспоминала женщина в письме к дочери Зинаиде, 2 мая 1942 года в станичную школу привезли детей из блокадного Ленинграда. Будучи одинокой, она решила взять на воспитание сироту.
— Раннее сиротство отложило глубокий отпечаток на характер мамы. Она как никто другой понимала, как тяжело расти без отца. А жить без обоих родителей еще сложнее, — рассказывает Зинаида Михайловна. — Поэтому взяла на воспитание мальчика, чтобы он рос в семье.
Знакомство с маленьким Вовой Анастасия Зайцева запомнила на всю жизнь. Как вспоминала женщина в письме к дочери, на улице стоял теплый день, в воздухе витал сладкий аромат цветов, вокруг которых жужжали пчелы. Детей вывели на улицу. Ребята покрепче бегали по двору, а слабенькие сидели возле большого снопа соломы.
Анастасия обратила внимание на четырехлетнего мальчика, который крохотными ручонками мял солому. Ребенок смотрел на нее полными слез глазами. Женщина подошла к нему.
— Где твой папа? — спросила.
— Погиб на фронте. А мама уснула, — ответил малыш.
— Пойдешь ко мне жить?
Мальчик поднялся, правда, простоял вертикально всего несколько секунд и тут же присел от слабости. Из глаз Володи потекли слезы, чуть слышно он спросил:
— А обед у вас будет?
— Конечно, будет, — ответила, вытирая слезы, Анастасия.
Плакали даже мужчины, ставшие свидетелями этого разговора.
Зайцева решила забрать мальчика к себе. Пошла к заведующей детским домом, чтобы узнать, как это сделать. Но та стала отговаривать: ребенок слабенький, у него нет запасной одежды. Она подвела к Анастасии 10-летнего мальчонку и рекомендовала приютить его — он здоров, хорошо одет.
Разговора не получилось. Когда сирот заводили в помещение, маленького, совсем слабенького Вову Анастасии пришлось заносить на руках. Уходя, она сказала мальчику, что завтра заберет его домой. И сразу пошла в райисполком за документами.
На следующий день, придя в школу, женщина не увидела Вову. Воспитатели молчали, и, набравшись смелости, Анастасия пошла искать малыша по классам. В одном из кабинетов слабенький Вова лежал на кровати. Он приподнялся и из последних силенок закричал: «За мной пришли! За мной пришли!» Пришлось заведующей отдать ребенка.
Первое время Анастасии Зайцевой пришлось нелегко — у Вовы была сильная дистрофия. Ребенок постоянно хотел есть, но врачи разрешили кормить его понемногу и часто. Женщина вместе с мамой Марией Ивановной строго следила за приемом ребенком пищи. И им удалось поднять сироту на ноги.
Казачки
В августе 1942 года станицу Удобную оккупировали фашисты. Немецкие солдаты с мирным населением обращались жестоко: отнимали еду, насиловали женщин, издевались, убивали младенцев. Нацисты надругались над проживавшей у Зайцевой киевлянкой. Женщина забеременела, но рожать ребенка не захотела. Попыталась избавиться от беременности народными средствами, но возникли осложнения, и многодетная мать умерла. Анастасия Александровна не стала отдавать трех ее дочерей в детский дом, оставила жить у себя.
В это время у Вовы начались проблемы с глазами — они сильно слезились, он практически не мог держать их открытыми. По совету знакомых мама Анастасии Мария Ивановна зарубила курицу, взяла несколько яиц и пошла в Отрадную к немецкому доктору.
Бабушка была настоящей казачкой, волевой, сильной. Всегда говорила уверенно, умела держаться на людях
Зинаида Михайловна
Женщина пришла в комендатуру и попросила о встрече с доктором. Войдя в кабинет, поклонилась и громко сказала: «Господин доктор, лечите мальчика!» — и описала недуг ребенка. Рядом стоял переводчик. Врач выслушал Марию Ивановну, промыл Вове глаза, выдал мазь и капли. Когда казачка стала расплачиваться продуктами, закачал головой и сказал: «Найн! Найн! Киндер корми!»
Анастасия Зайцева сама едва не пострадала от оккупантов: кто-то донес о том, что она партийный работник, и фашисты бросили ее в подвал. Вместе с подругой ей удалось бежать и пешком дойти до Отрадной. Там женщины постучались в первый дом, дверь открыла старушка.
— Девочки, да как же так… Напротив моей хаты комендатура, — причитала бабушка.
Но увидев, как сильно устали путницы, спрятала их в подвале сарая. По ночам старушка кормила их, и беглянки выходили подышать свежим воздухом.
Зимой Красная Армия начала освобождать Кубань от захватчиков, и Анастасия Зайцева вернулась домой. Фашистам было уже не до арестов.
В январе 1943 года советские войска освободили станицу Удобную. Тогда Анастасия познакомилась с будущим мужем.
— Мама работала заведующей пекарней. Папа приходил к ней, чтобы взять хлеб для солдат. Так и познакомились, — рассказывает Зинаида Михайловна. — Когда войска уходили вперед, они решили, что по возвращении отца поженятся.
Сразу после войны за дочерями умершей киевлянки приехал отец — полковник. Стал уговаривать приютившую их Анастасию выйти за него замуж и переехать в Киев. Но казачка не согласилась. Она воспитывала приемного сына и обещала руку и сердце другому мужчине. «Вы ведь не бросили, а воспитывали моих дочерей. Неужели думаете, что я вашего сына не приму?» — продолжал уговаривать полковник. Но Анастасия ждала с фронта Михаила Зайцева. В 1945 году она родила от него сына, а тремя годами позже — дочь Зинаиду.
Паренек на чемоданах
После войны Володю нашла родная тетя Шура. Однажды с фронта она приехала в родной Ленинград навестить родных. Дома нашла мертвыми маму, сестру и племянницу. Маленький Володя выжил чудом. На Кубани он так вспоминал о трагедии: «Сначала бабушка уснула, потом мама. Потом сестренка долго-долго ползала по маме и тоже уснула».
Шура оставила племянника одного в квартире, а сама пошла за санитарами, чтобы те вынесли тела. Пока она отсутствовала, малыш спустился из квартиры и пошел по улице. Его остановили и отвели в детский дом, откуда в тот же день эвакуировали на Кубань. Дорога была тяжелой: немецкие войска беспощадно обстреливали машины, покидавшие Ленинград. Один из снарядов угодил в автобус, в котором ехал Вова. Много детей погибло, а мальчик практически до взрослого возраста не ел мясо, испытывая к нему отвращение — настолько сильно трагедия повлияла на психику ребенка.
Вернувшись с фронта, тетя Шура принялась искать племянника. В архивах узнала, что мальчика эвакуировали в кубанскую станицу. Писала в сельсовет, но безрезультатно. Анастасия Зайцева не отвечала на письма, не желая расставаться с Вовочкой.
Когда мальчику исполнилось 15 лет, и он окончил школу, между женщиной и ее мужем состоялся разговор.
— Подумай сама, что мы ему можем дать. Сейчас времена тяжелые. Ну станет он у нас трактористом или прицепщиком. И что? Володя умный, он многого добьется, если будет жить в Ленинграде. А в станице мы с тобой ему ничего не дадим, — говорил Михаил Зайцев.
И после долгих уговоров Анастасия Александровна написала родной тете Владимира в Ленинград. А потом паренька отвезли к родственнице. В северную столицу поехала бабушка, которую он тоже называл мамой. Шура не успела их встретить. Выйдя с вокзала, они пытались отыскать дорогу до дома родственницы. Мария Ивановна решила расспросить милиционера. Поставила чемоданы на тротуар, усадила на них Вову, а сама пошла по пешеходному переходу к регулировщику. В этот момент рядом быстрым шагом прошла женщина. Увидев Вову, остановилась, долго всматривалась в его лицо и побежала дальше. Пройдя несколько шагов, обернулась и вновь подошла к парнишке. Подросток тоже внимательно смотрел на незнакомку. Она снова отошла, а потом приблизилась к нему и спросила: «Ты Вова?» Это была Шура, родная тетя мальчика.
Марию Ивановну ждал теплый прием не только дома у Шуры, но и в горисполкоме, где ей устроили торжественное чествование, экскурсию по городу. Как вспоминает Зинаида Сурова, самое большое впечатление на бабушку произвел музей Петра Первого.
В северной столице Вова окончил техникум, потом — институт, стал инженером. Работал в так называемом «почтовом ящике» — на одном из засекреченных в СССР заводов.
Как вспоминает армавирка Зинаида Сурова, спустя год после его отъезда парень приехал на Кубань. Девочка вышла на улицу встречать брата. Совсем недавно прошел дождь, было скользко. Когда она увидела знакомый силуэт и побежала навстречу, поскользнулась и упала прямо в большую лужу. Раздосадованная, не знала, что делать, от обиды хотелось плакать. В этот момент девочка почувствовала, как чьи-то сильные руки подхватили ее. Оказавшись в объятиях брата, она крепко прижалась к нему. Володя донес маленькую Зину до дома.
Парень никогда не забывал Анастасию Александровну и Марию Ивановну. Они переписывались, Владимир постоянно приезжал к ним. Сначала один, потом — с семьей.