Больничный коридор напоминает дорогу в другую жизнь. Нет, я не о свете в конце тоннеля и потустороннем мире. А о том, что можно вот так, пройдя по отделению терапии, по-иному ощутить свое существование и предназначение.
Помогать ухаживать за пациентами больницы вместе с сестрами милосердия для меня оказалось новым опытом. Правы те, кто говорит, что добро должно быть деятельным. Одних сочувствия и желания облегчить человеческие страдания оказалось очень мало.
Притушить эмоции
На третий этаж городской больницы, где сейчас расположена терапия, поднялась вместе со священником храма Рождества Христова иереем Сергием Картавиным и сестрами милосердия из общины при храме святых бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских. Его возвели во дворе городской больницы. Инициатором возрождения в Армавире института сестричества стал отец Сергий. Сейчас в общине 11 сестричек.
Они приходят сюда каждую среду в шесть часов вечера. Помогают убирать в палатах, рассказывают пациентам о Боге. Батюшка предлагает принять участие в Таинствах Соборования, Исповеди и Причастия.
— Главная задача сестер милосердия — обратить к покаянию, чтобы человек понимал: болезни посылаются не просто так, не потому что Бог злится из-за наших грехов и хочет наказать, а чтобы мы обратили внимание на свою жизнь, — говорит батюшка. — Болезнь дается человеку как горькое лекарство, а покаяние очищает душу от греха. И если причина болезни устранена, то и лекарство Врач душ и телес наших отменяет. В нем тогда нет надобности.
В силу возраста и небольшого жизненного опыта убедительно объяснить о пользе покаяния, чего уж душой кривить, не могу. Но убрать в палате, принести-отнести всегда готова. Правда, эмоции пришлось тушить. То, что делают сестры милосердия и медработники, тяжело не столько физически, сколько психологически — проходится катком по чувствам.
Сестрички
В коридоре в метре от меня у левой стенки мужчину лет 60-ти перекладывали из одной медицинской кровати в другую. Из-за недостатка мест в палате пока оставили лежать здесь. Справа, шоркая и хромая на одну ногу, прошел пациент. На посту две медсестры заполняют карточки. Сидящая рядом бабуля пустым взглядом смотрит вдаль. По коридору персонал катит капельницы, а совсем молоденький медбрат переходит из палаты в палату с аппаратом для измерения давления и градусниками. Мимо идет санитарка с ведром и шваброй, другие меняют пациентам подгузники и «утки». Пахнет лекарствами и болезнью.
Перед началом работы в комнате для медицинских сестер отец Сергий выдал мне бахилы и белый халат. Сестры милосердия приходят в униформе: голубых фартуках и плате с красным крестом — головном уборе, сшитом по выкройкам XIX века. Комплект формы они приносят из дома.
Из шести пришедших в тот день сестричек три поднялись на четвертый этаж в отделение пульмонологии. У них медицинское образование, поэтому они помогают собирать материал для анализов, проводят простые процедуры.
С ведрами и швабрами
Нас с отцом Сергием и оставшимися сестрами в терапии встретили по-доброму. Батюшка поручил мне протереть в палатах ровные поверхности.
— Надо полы помыть, ровные уже протерли, — отозвалась одна из санитарок и повела меня в другой конец длинного больничного коридора, в подсобку, где хранятся тряпки, швабры и прочая утварь.
Мне выдали два ведра, две швабры, две половые тряпки и две маленькие тряпочки на случай, если все-таки потребуется протереть подоконник или прикроватную тумбочку. Швабрами теперь пользуются не деревянными, а пластиковыми.
Воду по совету санитарки пошла набирать в палату, находящуюся рядом с подсобкой. Захожу и замираю. На кровати лежит худой, будто иссохший старичок. Из одежды на нем — только простыня, прикрывающая наготу. Поздоровавшись, в ответ услышала сопение.
Раковина находится прямо напротив его кровати, над ней — зеркало. Набирая теплую воду, стараюсь не смотреть в него. Пока размышляла о том, как дедушка попал в таком состоянии на больничную койку, перелила горячей воды. Пришлось разбавлять ее холодной.
Теперь тяжелые ведра нужно донести до палаты, где лежат трое мужчин. Санитарка с двумя швабрами идет за мной.
Желание причастия
В это время отец Сергий в другой палате предлагает проходящим лечение женщинам причаститься.
— Приду в четверг в восемь-девять утра. Если люди стесняются, то мне предоставляют отдельную комнату, там можно исповедоваться наедине, — пояснил батюшка.
Он собирался зайти в «мою» палату, но по пути посетил несколько других.
Интересно, много ли человек решатся причаститься? Чтобы посмотреть, как больные реагируют на его слова, следую за священником.
— У нас нет старшей сестры, поэтому виды работ чередуем между собой каждую неделю. Сначала одни ходят с батюшкой по палатам, другие в это время убирают. Потом меняемся, — рассказывает сестра милосердия Ирина Мирзамагомедова. — Иногда люди делятся проблемами. Знаешь, что заметила? В момент, когда теряюсь с ответом, нужные слова поддержки рождаются сами. Это Бог помогает находить их.
Заходим в еще одну палату. Здесь лежат три пожилые женщины.
— Здравствуйте. Я — отец Сергий, больничный священник. Исповедую, причащаю заболевших. Вы крещенные? А почему крестиков нет?
— Так, то КТ, то рентген — просят снять.
— Завтра причащу вас? Нет? А как же грехи?
— Да их столько, что не сосчитать.
— Так поэтому и болеем. Грехи, они, как снежный ком, копятся. Надо душу очищать.
— Надо… Но я не готова, — отвечает пациентка.
— Стоит захотеть. Но я не заставляю. Знайте только, что это возможно сделать в больнице. С Богом. Поправляйтесь.
— Причащаться человек должен по своей воле, с желанием. Многие стесняются, — поясняет уже мне священник.
Благословение
Пока дошли до места, где оставила ведра, их уже не было — санитарки и сестры милосердия убирали в ближайших палатах. Одна из сестричек, запыхавшись, посетовала, что жарко:
— Но ничего, справляемся.
Попросила дать и мне инвентарь. С ведром и шваброй пошла в палату. Там батюшка уже беседует с пациентами.
— Здравствуйте, отцы. Я больничный священник Сергий. Если вы крещенные, завтра утром могу прийти причастить вас.
— Дай Бог, дай Бог. Мы крещенные, — ответил мужчина, чья кровать стояла у окна.
— Все болезни наши от грехов. Если душу очистите, будет легче, — вступает в диалог батюшка.
— У меня нет грехов.
— А где ваши крылья? — вдруг спрашивает священник.
— А у кого из нас есть крылья? Только у ангелов, а мы люди… Ну мы втроем будем здесь, приходите.
— Тогда ждите и не бойтесь. Причащение — это большое счастье для людей.
— А что бояться-то? Уже вся жизнь прошла.
К батюшке подошел мужчина. Сложив руки крестом, он поцеловал священнику руку.
— Первый раз за полгода у меня попросили благословения! Спаси Господи! — радуется батюшка. — До завтра, отцы!
Больше, чем помощь
Когда отец Сергий покинул палату, принялась за уборку. Те двое, что говорили с ним, вышли. Не хотели мешать. Третий мужчина остался лежать.
Тряпочкой протерла подоконник и тумбочки.
— Рекламируешь себя, — вдруг тихо засмеялся он.
— Как именно?
— Ну как?! Город увидит, что ты убираться умеешь, и кто-нибудь замуж быстро возьмет.
Интересная логика. Теперь смеялись вместе.
Протерев ровные поверхности, попыталась перед мытьем пола собрать тряпкой крошки. Чтобы помыть под кроватями, убрала уличную обувь.
Когда закончила, мужчины вернулись на свои койки. Сестра милосердия Ирина Мирзамагомедова попросила дать им маленькие пластиковые иконки Пантелеймона-целителя. Больные поблагодарили.
В этот день в терапевтическом отделении согласились причаститься 11 человек. На четвертом этаже, где трудились другие сестры милосердия, — столько же.
— Каждую неделю соглашается примерно одинаковое количество, — отметил батюшка.
Выйдя на улицу, подумала, что понятие милосердия гораздо шире, чем считала. Когда тебе неприятно, дискомфортно и не хочется смотреть на чужие страдания в зеркало, ты должен помогать нуждающимся облегчать их страдания, даже если просто протер пыль и помыл полы в больничной палате. Но кроме «надо» людям нужно, чтобы их жалели, по-доброму, по-христиански, понимая и сострадая. Так делают сестры милосердия.
Валерия Гафарова
Фото Ольги Белолипецкой.