Жизнь Аполлинарии Соболевской — подвиг. Человеческий и женский. Но сама она, добрая, скромная, понимающая, сказала бы, что ничего героического не совершала. Просто любила.
Полина
Аполлинария родилась в многодетной семье в Костромской области. В родной деревне Туранское школы не было. А маленькая Полина мечтала учиться. И стала ходить на уроки в соседнее село. Каждый день школьница преодолевала десять километров. А в старших классах и того больше.
После седьмого класса девушка поступила в техникум текстильной промышленности в городе Кохмы Ивановской области.
Когда началась Великая Отечественная война, Полине Сенниковой было 17 лет. Добровольцем вместе с однокурсниками она отправилась в Москву рыть окопы и противотанковые рвы. В столицу комсомольцы ехали в товарном вагоне, когда на поезд налетели фашистские самолеты и разбомбили подвижной состав. На глазах Полины погибли пять однокурсниц.
Оставшуюся в живых девушку послали на ускоренные курсы медсестер. Полина служила в железнодорожных войсках медсестрой, стрелочницей, проводником санитарного поезда.
Осенью 1942 года она в составе 57-го железнодорожного батальона третьего эксплуатационного отделения попала под Ленинград.
— Батальон разбирал завалы после бомбежек и артобстрелов. Ремонтировал колею, увозил раненых, обслуживал блокадный город, — писала в «Армавирском собеседнике» Людмила Бессарабова, которая брала у Аполлинарии Ивановны интервью.
О прорыве блокады Ленинграда говорила со слезами. Как рассказал член армавирского Совета ветеранов Аркадий Петерсон, она вспоминала голодных деток, тянущих свои тощие ручонки ко взрослым.
Несломленная
В апреле 1944 года у станции Подберезино под Новгородом санитарный поезд, в котором работала Полина, обстреляли с воздуха. Медсестры и санитары стали выносить раненых бойцов из эшелона в рощу.
Когда хрупкая Полина тащила на себе красноармейца, враг открыл по ней стрельбу. Медсестра бросила раненого на землю и накрыла его своим телом. Девушку тяжело ранило. Ей ампутировали ногу. Но о том, что сделала, она никогда не жалела.
— А как было поступить иначе? Кто бы Родину защищал? — спустя много лет говорила дочери Зинаиде Аполлинария Ивановна.
Лечили Полину в московском госпитале. Немного окрепнув, она стала помогать раненым бойцам. Многие солдатики лежали без рук, поэтому просили девушку написать весточку домой.
Соболевский
Однажды Полина шла на костылях по коридору и услышала, как кто-то душевно и красиво поет «Дывлюсь я на небо, та й думку гадаю». Девушка зашла в палату, чтобы посмотреть на певца, который исполнял народные песни, как Шаляпин. Им оказался сапер Станислав Соболевский. Во время разминирования дома в Кенигсберге парень потерял глаза и обе руки. Как рассказала дочь Соболевских Зинаида, до войны отец успел жениться. Однако супруга, приехав в госпиталь и увидев, что стало с мужем, испугалась.
— Тебя на фронт красивым и молодым отправляла. Не могу быть твоей сиделкой, — жестоко произнесла женщина.
Как рассказала Зинаида Приморозько, Станислав тогда пал духом. Но взял себя в руки и даже подбадривал товарищей по несчастью. Вместе с ним в палате лежали человек двадцать.
Соболевский обладал сильным, от природы хорошо поставленным голосом. И товарищи часто просили его спеть. Станислав затягивал «Дывлюсь я на небо, та й думку гадаю». Корчившиеся от боли бойцы переставали стонать.
С Полиной они сдружились сразу. Еще в госпитале сапер попросил девушку написать письмо матери в Казахстан. Ответа долго не было: Анна Елизаровна Соболевская была безграмотной. Письмо от ее имени написал кто-то из соседей: «Дорогой сынок, каким бы ты ни был, возвращайся домой. Мы тебя всем селом встретим».
Аудиенция у Шверника
Полина привязалась к искалеченному саперу. Санитарка госпиталя тетя Шура пригласила молодых пожить у себя. Женщина была женой генерала, ее единственный сын погиб на фронте.
Москвичи тепло приняли искалеченных войной молодых людей. Отпускать их не хотели, говорили, что будут заботиться, как о собственных детях. Но Станислав рвался домой, к маме.
Пара поженилась. Чтобы добраться до Казахстана, Полина добилась аудиенции у председателя Президиума Верховного Совета РСФСР Николая Шверника. На встречу пришла вместе с мужем. Как рассказывала Аполлинария Ивановна Аркадию Петерсону, высокопоставленному номенклатурному работнику она поведала о несчастье, постигшем ее мужа. Один из членов комиссии даже проверил, действительно ли у бывшего сапера нет обеих рук.
— Нам надо домой, в Казахстан, а у меня нет одной ноги, а у него — рук и глаз, — просила о помощи Полина.
Шверник распорядился выделить для сопровождения молодоженам медсестру. И попросил на каждой станции по пути следования поезда оказывать помощь и поддержку Соболевским.
В Казахстане
Как и обещала Анна Елизаровна, молодоженов встретили всем селом. Люди не заметили их увечий. Деревянную ногу Полины никто не увидел, Станиславу вставили два искусственных глаза, а вместо рук прикрепили протезы. Соседи любовались красивой парой, искренне радовались за них, желали счастья.
Мама Анна Елизаровна, плача, расцеловала своего Сашу, так родные называли Станислава, и Полину. Женщина прижала к груди невестку, не зная, как выразить свою безграничную признательность за добро, которое та подарила ее сыну.
Вечером, несмотря на возражения Полины, Анна Елизаровна стала помогать Станиславу готовиться ко сну. Когда с мужчины сняли протезы, женщина упала в обморок. Об этом случае дочери Зинаиде рассказывала сама Аполлинария Ивановна.
— Бабушка всю жизнь была благодарна маме за ее любовь к папе, доброту и самоотдачу. Их жизнь не была простой. Мама стала глазами и руками отца, — рассказывает Зинаида Станиславовна. — Одну рукой она качала меня, другой кормила отца. Но они оба никогда не сдавались. Мама по-настоящему любила папу. Вся ее жизнь вращалась вокруг него и нас. Наверное, это талант — полностью отдавать себя служению людям.
Анна Елизаровна жалела невестку. Она не только ухаживала за мужем, растила троих детей, содержала дом в идеальном порядке, но еще держала домашний скот, работала в огороде. Делала это все с деревянной ногой. Даже на лошади верхом научилась ездить.
На жизнь Аполлинария Ивановна не жаловалась. Дома была веселой, энергичной, деятельной. Но иногда маленькая Зина тайком подглядывала в приоткрытую дверь и видела маму, сидящую на стуле. Поздно вечером, когда все спали, Полина снимала деревянную ногу. Та сильно натирала кожу, шла кровь. Но пользоваться другими протезами ей было неудобно. Вот и сидела Аполлинария Ивановна на стуле, растирала больное место и тихо приговаривала: «Ножка, ты моя ножка. Ну что ж ты у меня болишь?»
Однажды свекровь, жалея Полину, предложила отправить Станислава в дом инвалидов.
— Не для того он воевал, чтобы по чужим углам ютиться, — строго ответила невестка.
Пути-дороги
В Казахстан Соболевские попали до войны. Их репрессированную семью выселили из Украины в Акмолинскую область. Отец Станислава мечтал вернуться в родную Хмельницкую область.
Удалось это лишь в 1948 году. Соболевским выделили вагон для перевозки лошади, коровы и домашнего скарба. В родное село Буртин семья теперь уже вместе с Полиной добиралась месяц по железной дороге.
На новом месте Соболевские получили хату и 60 соток земли. Здесь родились младшая дочь Людмила и сын Леонид. Соседи помогли многодетной семье построить дом.
По воспоминаниям старшей дочери, Аполлинария Ивановна хорошо шила, вышивала. Дети ее ходили нарядные, и посторонние не догадывались, что воспитываются они в многодетной семье инвалидов первой группы.
С возрастом вести хозяйство стало тяжелее. Дочери выучились, вышли замуж. А на Кубани жила родня. И Соболевские приняли решение переехать в Армавир. Здесь получили квартиру, машину «Запорожец» — ее водила Аполлинария Ивановна.
Жизнь Соболевских не была трагической. Наоборот, обожженные войной, они ценили каждый прошедший день. Двери их квартиры были открыты для гостей. Станислав Цезаревич привил домочадцам и друзьям любовь к музыке. По вечерам в компании Соболевские, обладающие красивыми чистыми голосами, устраивали домашние концерты.
— Ох, и поют эти Соболевские! Ай да молодцы! — восторгались соседи.
Рядом с людьми
Аполлинария Ивановна, добрая, скромная, выносливая, любила людей. А они это чувствовали и всегда были рядом.
В Армавире Соболевская возглавляла Всероссийское общество слепых (ВОС). Посещала на дому членов организации, к праздникам по ночам подписывала им открытки.
— Иногда мама заснет на несколько минут, а потом встряхнет головой и продолжит дальше работать, — вспоминает Зинаида Приморозько.
Но главой семьи был Станислав Цезаревич. За ним всегда оставалось решающее слово. Он занимался воспитанием детей, следил за семейным бюджетом, никогда не допускал нарушения доходно-расходного баланса.
— Пенсию папа хранил у себя в кармане и выдавал маме деньги на траты, — поясняет дочь Соболевских.
Супруги любили путешествовать. Летали на Урал, в Казахстан, ездили на Украину, на Черное море. Инициатором поездок выступал Станислав Соболевский. Несмотря на тяжелые увечья, он оставался человеком веселым и общительным. Дети и внуки его обожали. Зинаида иногда подолгу смотрела, как отец обнимает внуков остатками рук.
В браке Соболевские прожили 52 года. Благодаря Аполлинарии Ивановне, женщине простой, но самоотверженной и умеющей любить. В память о ней на доме, где она жила, установили мемориальную доску. Как отметил в те годы председатель армавирской Думы Владимир Сосновский, Аполлинария Ивановна в жизни совершила два подвига: возле вагона с ранеными бойцами и в обыденной жизни, ежедневно заботясь о муже.
Виктория Александрова
фото: news-armavir.ru