Благодаря рационализатору и народному умельцу Ивану Дончакову в город с населением 39 тысяч человек приезжают туристы со всей России и из других стран.
Место силы
На улице Заводской, 105 в Усть-Лабинске работает отдел народного декоративно-прикладного творчества историко-краеведческого музея Усть-Лабинского района. Но местные называют его просто — Дом Дончакова. В нем жил и творил местный Кулибин Иван Дончаков, придавший зданию стиль северной архитектуры с балканскими мотивами.
В колоритной усадьбе можно увидеть скульптуры из тополя по мотивам сказок Пушкина выше человеческого роста, макет Преображенской церкви в Кижах из самшита в масштабе 1:50 и коллекцию старинных самоваров. А еще — испить чая из трав, выращенных в саду музея.
В это путешествие в рамках проекта «Юг. Провинция» команда «АС» отправилась вместе с армавирским скульптором, резчиком по дереву Юрием Чепуренко.
Русский Север
Дом Дончакова находится в частном секторе среди жилых домов. У деревянного забора разбита клумба с розами и юккой. Одноэтажное здание обшито тополем и выглядит сказочно благодаря мастерству умельца, украсившего фасад деревянным кружевом.
На створках распахнутых ставень изображены девушки в кокошниках, держащие в руках самовары. Дом явно выбивается внешним видом из традиционной кубанской застройки. Он не похож на казачьи хаты и ассоциируется с русским Севером, где жилье украшали множеством декоративных элементов.
Вверху над фронтоном Дома Дончакова есть имитация охлупня (конька) в виде фигурки лошади. Торцы двускатной крыши прикрывают резные доски — причелины. Из-под их стыка свисает украшенное резьбой деревянное полотенце, на котором видна дата постройки дома — 1981 год. Проемы окон обрамлены фигурными наличниками.
Как считает исследователь материальной культуры кубанского казачества, доктор исторических наук Наталья Гангур, каждая деталь Дома Дончакова символична. Конь на охлупне и солярные знаки на полотенце обозначают полуденное солнце в зените. На левом конце причелин вырезано утреннее восходящее светило, на правом, ныне утраченном, было вечернее, заходящее.
— Так изображали ежедневный бег солнца по небосводу. А орнаментальные ряды причелин символизируют «небесные хляби», проливающуюся сверху дождевую воду. Оконные наличники украшены фигурками птиц, чьи изображения отождествляются с небосводом. В архитектуре русского традиционного жилища образы солнца и небосвода служили оберегами дома, — отмечает Наталья Гангур.
С улицы заметна еще одна интересная особенность усадьбы. У дальней части боковой стены дома расположена витая кирпичная дымовая труба с покрытым черепицей оголовком. Историк Сергей Ктиторов говорит, что в этом сооружении видится аллюзия на так называемые «пьяные церкви» в Валахии и Буковине.
Южный колорит
А вот во дворе дома возникает ощущение Кубани… Как только открываешь калитку, то под ярко-желтыми окошками видишь скамейку, стоящую вдоль стены. От дождя она укрыта навесом. Эту зону с внутренним двориком разделяют деревянные опоры, напоминающие колонны. Примыкающая к дворовой стене дома галерея на резных стойках воспроизводит распространенное на Украине и Юге России поддашье (на Дону ее называли галдарея), объясняет ведущий научный сотрудник Южного филиала Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. Лихачева Виталий Бондарь.
Во дворе музея, вымощенном деревянным кругляком, завершают экскурсию. Туристы стоят у двухметровых скульптур родителей Ивана Дончакова Пелагеи Васильевны и Алексея Андреевича.
Спрашиваю у семьи, местные ли они?
— Мы из Грузии, — отвечает Иван Ветров. — Приехали в гости к родственникам и пришли посмотреть на Дом Дончакова. У нас такого не встретишь.
— А что больше всего впечатлило?
— Размеры скульптур, особенно трехметровые крылья. Сразу представляешь орла, который должен стоять здесь на пне. Домик красиво отделан, напоминает избы российского Севера.
Погрозить Ветродую
Устьлабинка Валентина Андрющенко, посетившая музей в день нашего приезда, рассказывает, что помнит хозяина дома. В детстве она с ребятами прибегала сюда. У дома тогда стояла скамейка с тремя обезьянками.
— Иван Алексеевич детей не прогонял, относился дружелюбно. А нам это место казалось сказочным. Мы с любопытством рассматривали деревянные миниатюры, собранные мастером в бутылках и тогда стоявшие на подоконниках. В доме до сих пор сохранилась добрая атмосфера.
И она права. Здесь все напоминает русскую сказку. Встречающая гостей из Армавира заведующая Домом Дончакова Татьяна Хорошилова показывает рукой вверх, на постройку во внутреннем дворике музея. А там — материализовавшийся порыв ветра.
— Это Ветродуй — соловей-разбойник. Ругаем его, когда сильный ветер. Показываем кулак, и иногда помогает, — с улыбкой говорит Татьяна.
Осматриваем большие деревянные скульптуры родителей народного умельца. Отец держит в руках томик сказок Пушкина.
Правее «расположился» дед Дончакова Андрей. Скульптуры устьлабинец делал из подручного материала. Соседи деревья убирали и его звали, отмечает заведующая, а у него ничего даром не пропадало.
«Сидящий» на завалинке Дед Андрей оказывается не просто красивой скульптурой, а будкой для собаки. Так автор старался преобразить мир вокруг. Он во все элементы быта вносил прекрасное. Правее видны Аленушка и Иванушка из тополя, покрытые лаком. Во дворе пахнет нагревшимся на солнце деревом и травами.
— Герои Дончакова выглядят правдоподобно, у них доброе выражение лиц. Они словно списаны с сельских жителей. В их чертах проступают простота и одновременно жизненная мудрость. При этом лица их открыты и почти по-детски искренни, — замечает скульптор из Армавира Юрий Чепуренко.
Между домом и пристройкой есть еще одно помещение — что-то вроде импровизированной мастерской. Здесь тоже экспонируют работы мастера и инструменты. Тут висят те самые крылья, которыми восхищались туристы из Грузии. Татьяна Хорошилова говорит, что орел был, но разрушился. Мастер планировал изготовить второго, восседающего на пне желаний во дворе. Но не успел.
Долго рассматривали медведя и голову оленя, выполненную из корня. Скульптор явно тяготел к крупным формам. Величиной и невероятной правдоподобностью потрясает голова Святогора. Деревянная скульптура стояла в одном из скверов в центре Усть-Лабинска, но разрушалась от солнца, ветров, дождей. Чтобы спасти, ее забрали в музей.
— Иван Алексеевич сделал голову Святогора, когда жил в Сочи, но перевез сюда, подарив городу на день рождения. Однако скульптура стала портиться. Сейчас храним ее под навесом. Хотелось бы восстановить, — говорит Татьяна Хорошилова.
Пила деда Андрея
Приехавшего с командой «АС» скульптора Юрия Чепуренко заинтересовали инструменты, которыми работал мастер. Он спросил о лучковой пиле Ивана Дончакова, доставшейся ему от деда Андрея. Осмотрев ее, уточнил:
— А токарный станок остался?
Но в музее не знают, как выглядел станок. После смерти хозяина дом стоял без присмотра полгода. Что-то успели растащить.
Игрушка-лекарство
Философской глубины факт, а может, так действовало провидение, но тяга к творчеству у Ивана Дончакова возникла в детстве, когда он тяжело заболел. В пятилетнем возрасте мальчик заразился тифом. Надежда на выздоровление была мала.
Чтобы сделать приятное внуку, дед Андрей принес ему деревянных лошадку и мельницу с маленькими окошками из стекла. Играя, ребенок отвлекался. А однажды сказал: «Дедушка, я вырасту и сделаю много таких игрушек». Тот ответил: «Дерзай, Ваня, у тебя обязательно получится». И не ошибся.
Добраться до сути
Дом, в котором сейчас находится музей, Дончаков построил с отцом в 1947 году, когда вернулся с фронта. А вот декорировал хату-мазанку тополем уже пенсионером, в 1981-1982 годах, после возвращения из Сочи.
Внутри маленького домика две небольшие комнатки. В первой во всю стену установлен стенд со снимками из архива сына Николая. Он стал сотрудничать с музеем, когда увидел, что в Усть-Лабинске помнят о его отце. Здесь же хранятся удостоверения на рационализаторские предложения устьлабинца.
— Будучи токарем, имел 43 патента на изобретения. Делая что-либо, Дончаков всегда вникал в суть. Старался улучшить процесс, — рассказывает Татьяна Хорошилова.
В стеклянных витринах хранятся инструменты для изготовления миниатюр. С помощью некоторых мастер клеил их внутри бутылок.
У окна — макет известной на весь мир Преображенской церкви в Кижах. Иван Алексеевич вырезал из самшита два комплекта. Первый хранится в Художественном музее Сочи, где он жил и работал на консервном заводе в 1960-80-е годы.
Временно исполняющая обязанности главного хранителя музейных предметов Лилианна Гоголина рассказала, что в фондах хранятся восемь макетов авторства Ивана Дончакова: Преображенская церковь, церковь Воскрешения Лазаря, часовня Архангела Михаила, Покровская церковь Кижского погоста, амбар, мельница, дом Ошевнева и колокольня. Они созданы в Сочи и выполнены в масштабе 1 к 50.
— Макеты закупили в 1982 году у Ивана Алексеевича, — говорит специалист.
В разговоре с журналистом «АС» сын мастера Николай вспоминал, как отец в Сочи по берегу речки собирал материал:
— Самшит несло с гор, а местные на дрова не брали — горит плохо. Папа из него делал деревянные макеты.
Самовары для своих
В этой же музейной комнате экспонируют несколько старинных самоваров из коллекции Дончакова. А на старом фото мастер запечатлен со всеми, их было 53. Самый маленький — размером на одну кружку.
Николай предложил отцу реставрировать самовары. В моду тогда входили электрические, а от старых, дровяных, избавлялись. И Дончаков-старший чинил их.
Когда в гости приходили друзья или родственники, то показывали на понравившийся самовар. Хозяева снимали его с полки. Супруга Дончакова Любовь Степановна заваривала чай по своему фирменному секретному рецепту из ею же выращенных трав. Его, кстати, и сейчас готовят в музее для приезжающих на экскурсию детей.
Ивану Алексеевичу так нравилась эта концепция уютного гостеприимного дома, что он мечтал реализовать ее в масштабах Усть-Лабинска. Планировал создать из железнодорожной цистерны самый большой самовар в мире.
— Хотел, чтобы люди видели самовар на кольцевой развязке по дороге в Краснодар. И чтобы он работал по прямому назначению и топился дровами. Чтобы проезжающие Усть-Лабинск запомнили город хлебосольным. А путешественники, испив чая, отправились в дорогу в хорошем расположении духа. Но финансирования на реализацию этой идеи не нашли, — делится Татьяна Хорошилова.
Память о таланте
В музейной экспозиции сохранились вещи, принадлежащие близким Ивана Алексеевича. В красном углу во втором зале музея — икона родителей. Есть православный крест, вырезанный из дерева внуком Иваном.
Эта комната больше похожа на жилое помещение, чем на музейный зал.
Ее украшает вышивка крестом на мешковине, подушечки на кровати, на стене — макраме, сплетенное хозяйкой дома. На шкафу висит пиджак Ивана Алексеевича с орденом Красной Звезды и многочисленными медалями за участие в Великой Отечественной войне. Он словно собирался его надеть и поэтому достал из шкафа.
На тумбочке лежат очки супругов, вязание Любови Степановны, шкатулка для писем от друзей и выкройки для шитья. В углу стоят прялки. По воспоминаниям Татьяны Хорошиловой, к Дончакову люди ехали со всей России, просили выточить детали для прялок. И кажется, хозяева только что оставили свои дела и вышли, но обязательно вернутся.
По словам Николая Дончакова, после смерти родителей к нему обращались желающие купить дом. Даже обещали, что оставят деревянные скульптуры нетронутыми.
— Но я понимал, что хату сломают и будут строить новое современное здание. Поэтому продал ее городу, ведь отцу нравилось то, что он делал. Пусть будет так, — говорит наследник. — Я рад, что спустя столько лет память о папе жива. Ведь никто не сохранил бы его творческое наследие лучше, чем город. Благодарен музейным работникам, которые не только берегут работы отца, историю его жизни, но и популяризируют творчество.
Фото Ольги Белолипецкой / АС