Сереже было семь лет, когда началась война. Но он прошел путь от освобождения Сталинграда до взятия Берлина. А после Победы волею судьбы оказался в Армавире, где работал плотником, обвальщиком на мясокомбинате, трудился на керамическом заводе.
Здесь бывший сын полка создал семью. С женой Галиной воспитал дочь Люду, растил внуков, правнуков и праправнуков.
Сергей Кузин умер 29 декабря 2021 года. Но историю его героического детства по воспоминаниям фронтовика записала внучка Олеся Гурова.
С братом Бориской
Грязь тяжелыми комьями налипала на ботинки. Казалось, что к каждой ноге привесили по пуду. В какой-то момент колени подогнулись, и рука соскользнула с мокрого деревянного борта телеги. Бориска боязливо и слишком крепко обхватил Сергея за шею. Устало повернув голову, тот сказал брату:
— Ты за плечи держись, а то так и удушишь меня.
Телега с детдомовцами медленно двигалась по разбитой колее земляной дороги и, наверное, поэтому братья еще не отстали, хотя казалось, что силы вот-вот оставят мальчишку, тянувшего на плечах брата, который был всего на два года младше. В конце концов какой-то сердобольный воспитатель решил освободить упрямого пацана от его ноши и, забрав малыша, всунул его в ряд плотно прижатых друг к другу детей, сидевших в повозке. Те возмущенно запищали, ведь усажены они были так плотно, что и дышать приходилось через раз.
«Слава богу», — подумал Сергей. Повернув голову, он увидел военный трактор, притормозивший рядом. Собрав оставшиеся в маленьких руках силы, мальчишка ухватился за борта прицепа и, подтянувшись, тяжело упал на доски. Молоденький солдатик никак не отреагировал на невесть откуда появившегося мальца: видно, противный, моросящий уже которую неделю дождь вконец замучил его дремотою.
Сергей устало смежил веки и забылся в беспокойном сне. Ему снилось мирное время, теплые руки мамы и ее добрые, ласковые глаза. Потом он вдруг понял: мама умерла, отец, бросив их с братом, ушел. И мальчишки остались с бабушкой, маминой мамой. Все ее ласково звали Молельная, наверное, потому, что она ходила отчитывать покойников. Старушка, как могла, растила ребятишек.
«Помилуй нас, Господи»
Шел 1941 год. Страшное слово «война» однажды утром произнесла бабушка и, широко крестясь, добавила: «Помилуй нас, Господи».
Начался голод. Что делать? Выход был только один, и она отдала внуков в детский дом с надеждой, что хоть кусок хлеба да плохонькая каша помогут ребятам выжить.
Это был Старый Оскол. Немцы наступали. Они были все ближе и ближе. И детский дом решили эвакуировать. Директор детдома, плотно увязав узлы со своим добром, набил ими большой грузовик, а детей вместе с воспитателями усадили в телегу, нет, не усадили, а затрамбовали. Для Сергея и его младшего брата Бориски места в ней не хватило, и тогда он, как старший, а ему-то всего-навсего девять лет, взвалил брата на плечи и, держась за телегу, пошел следом.
Он шел упрямо и не позволял себе отстать, потому что отстать значило умереть на этой осенней, раскисшей от дождя дороге, умереть, упав в грязь, и больше никогда не увидеть голубого неба и бегущих по нему облаков. Не услышать смешных речей маленького братишки, а ведь он один, без Сергея, не выживет. Нет. Надо идти, надо бороться изо всех сил.
Откуда было знать ему, измученному непосильной ношей, что этот тяжелый сон-воспоминание разлучит их с братом навечно, и больше не увидит он смешную измазанную мордашку Бориски. Машина и телега подошли к переправе через реку. Телега тяжело и валко повернула на окольную дорогу, а машина ринулась со своей танковой частью через поток.
Шел 1942 год.
Кузин
Солдаты танковой части, обнаружив мальчишку, высаживать его не стали, не было поблизости населенных пунктов, а после уже и командир полюбил смышленого и шустрого паренька. Справили пацану сапоги, гимнастерку, фуфайку — все честь по чести, поставили на довольствие.
В части была хорошо поставлена разведка, поэтому и считалась она передовой, бросали ее в самые горячие точки. А мальчонка как раз в эту разведку и ходил, да еще трое ребят старших, тоже бывшие детдомовцы. В небольших передышках Сергей осваивал грамоту, схватывал на лету, а еще гармонист выучил его играть на гармонике, и скоро ученик перещеголял учителя. Видно, дар божий у мальчонки был, мог что угодно сыграть и подбирал на слух, ведь нотной грамоты не знал. Командир дал ему свою фамилию, и стал он Сергей Кузин.
Дошел!
Танковая часть Сергея участвовала в освобождении Сталинграда.
Бомбежка. Снаряды рвались все ближе и ближе, вокруг стояла стена из земли, которая взлетала в воздух комьями и не успевала упасть, поднятая новой взрывной волной. Сергей уже ничего не слышал и не понимал. Вой снарядов, визг осколков. День, который вдруг стал ночью. Это был ад! И вдруг — темнота, вязкая и теплая, все стихло.
— Жив! Контузило только мальца! Видно, в рубашке родился! — кричал кто-то рядом.
Сергей с трудом открыл слипшиеся веки. Голова нещадно болела. Он поднял руку и попытался ощупать голову. Шапка, насквозь пропитанная кровью, крепко присохла к волосам, сверху из искромсанного осколками материала торчала вата…
Молодой организм оправился от контузии быстро, раны на голове заживали на ходу. Вот только зрение стало хуже.
Армия шла в наступление, выбивая фашистов с захваченной земли. И часть Сергея была всегда на переднем фронте.
А дальше были Украина — Харьков, Румыния.
Их танковую часть перекинули на второй Белорусский фронт… Прибалтика… Кенигсберг. Польша…
Поляки, не дождавшись русской армии, подняли восстание против фашистов. И советских солдат вместе с его, Сергеевой, танковой частью высадили десантом для помощи союзникам.
Краков. Этот город Сергей не сможет забыть никогда и не потому, что он старинный и красивый, с замысловатыми домами и узенькими улочками. Нет! Не забудет потому, что улицы эти были сплошь залиты кровью русских солдат. Они шли на штурм с криками «Ура!» и падали, подкошенные очередью немецких автоматов. При освобождении города погибло 400 000 советских бойцов.
Берлин. Логово фашистов, тех, кто мучил и кромсал родную землю. Убивал и грабил. Это они заставили его, мальчишку девяти лет, видеть ужас растерзанных, разорванных человеческих тел на полях сражений. Ради того, чтобы дойти сюда, он, стиснув зубы и сжав в руке нож, рядом со смертью, шел в разведку и возвращался живым.
Сергей оглянулся, ища глазами что-нибудь, чем можно было написать. Неподалеку валялся отколотый осколком снаряда кусок извести. Подхватив его, юный воин-победитель широким и размашистым почерком на колонне Рейхстага написал: «СЕРГЕЙ КУЗИН! ДОШЕЛ!» Он писал, с силой надавливая и кроша известь, он писал за себя и за тех ребят из его разведки, которые не дошли и остались лежать там, на огромной дороге, которая вела сюда, в Берлин.
Всей грудью он вдохнул чужой дымный воздух и улыбнулся.
— Победа! — полетело в небо.
Впереди его ждало возвращение на Родину, его ждала мирная и счастливая жизнь.
Фото из архива семьи Кузиных