Неподалеку от Армавира, в станице Прочный Окоп находился особняк, в котором устраивали званые вечера декабристы. Там жили представители русского дворянского рода, к которому принадлежала мать Петра I Наталья Кирилловна Нарышкина.
Из ада в ад
Потомственный дворянин Михаил Нарышкин сделал блестящую карьеру на военном поприще, прошел путь от портупей-прапорщика до полковника. В 20 лет он стал членом Союза благоденствия и Северного тайного общества.
Читал проект конституции Никиты Муравьева. Принял в тайное общество Владимира Мусина-Пушкина. Находясь с полком в Москве, готовил выступление офицеров в декабре 1825 года. Как писали в Русском биографическом словаре А. А. Половцова, «замешанный в деле возмущения 14-го декабря 1825 года, он был причислен Верховным уголовным судом к четвертому разряду государственных преступников и сослан в каторжные работы на восемь лет. Но в 1832 году был «обращен на поселение» в Сибири и жил в Кургане, где скоро приобрел к себе большое расположение жителей этого города».
Даже после долгих лет каторги и ссылки декабристам не разрешали возвращаться домой. Император тогда заявил: «Этим господам — путь в Россию ведет через Кавказ». Многие декабристы были направлены в звании нижних чинов в действующую Кавказскую армию. Шла война, и таким образом всякого удостоившегося императорского «благоволения» обрекали на верную гибель. О своем переселении из Сибири на Кавказ декабристы говорили: «Из ада в ад». Михаил Нарышкин стал одним из первых декабристов, отправленных в 1837 году на Кавказ.
Рядовой плотного полка
Далеко по станицам, крепостям, хуторам разнеслась молва, что у декабриста Михаила Нарышкина и приехавшей вместе с ним жены Елизаветы в Прочноокопской «открытый дом и двор».
Глава семьи был назначен рядовым в Навагинский пехотный полк. Супружеская чета купила дом, в котором по приглашению гостеприимных хозяев часто останавливались отправлявшиеся на Кавказ декабристы. Дом Нарышкиных был просторным и стоял на широкой улице, окруженный тенистым садом со сливовыми деревьями. Библиотека семьи была достоянием всех желающих.
— Сюда сходились и съезжались послушать музыку, обсудить последние новости, поделиться заботами, почитать газеты и книги, выписываемые из обеих столиц, — отметил заведующий отделом археологии, древней и средневековой истории Армавирского краеведческого музея Александр Лопатин. — Тон задавали репрессированные декабристы, постоянно встречавшиеся под этим гостеприимным кровом.
Подтверждением этому является отрывок из воспоминаний Александр Беляева: «Общество наше в Прочном Окопе составляли все товарищи наши…»
По данным Александра Лопатина, дом Нарышкина посещали Александр Бестужев-Марлинский, Андрей Розен, Николай Лорер, Александр Вегелин, братья Александр и Петр Беляевы, Михаил Назимов и Владимир Лихарев. Как уточнил армавирский историк, благодаря их дневникам, мемуарам, письмам можно составить некоторое представление о духовном и гуманистическом воздействии, что «источали они на этот участок Линии и его обитателей, обреченных на постоянные бранные тревоги, опасности в суровых условиях длительных военных действий».
Дом декабриста Михаила Нарышкина в г. Курган по ул. Климова, 80 А. Фото из открытых источников.
Елизавета Нарышкина, последовавшая за мужем в ссылку в Сибирь. Фото из открытых источников.
За мужем
В Сибири и на Кавказе Михаила Нарышкина сопровождала жена Елизавета Петровна, урожденная графиня Коновницына. Она происходили от боярина Андрея Кобылы, который считался родоначальником царствующего рода Романовых.
— В семье Елизавета была обожаемым ребенком. Девочка росла в роскоши, все ее желания и прихоти исполняли. Она получила прекрасное образование, играла на рояле, пела. Ее приняли ко двору, Елизавета Петровна стала фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Федоровны, матери Александра I, — уточнил Александр Лопатин.
В сентябре 1824 году Елизавета Коновницына вышла замуж за полковника Михаила Нарышкина. Когда ее родители давали согласие на брак любимой дочери с блестящим офицером, они не предполагали, что будущий зять состоит в Северном обществе декабристов, и молодым супругам предстоит прожить спокойно и счастливо чуть более года, а потом случится декабрьское восстание 1825 года.
У Нарышкиных не было детей. Их единственная дочь умерла в младенчестве, поэтому Елизавету ничто не удерживало в стремлении отправиться вслед за мужем в Сибирь.
— Елизавете Нарышкиной, знатной даме, недавней фрейлине, абсолютно не приспособленной к обыденной бытовой жизни, пришлось учиться готовить еду, ходить за водой, топить печь, рубить дрова, — говорит историк Александр Лопатин.
Полина Анненкова, которая оказалась одной из немногих жен декабристов, имеющей навыки суровой жизни, вспоминала: «Дамы наши часто приходили посмотреть, как я приготовляю обед, и просили научить их то сварить суп, то состряпать пирог,… со слезами сознавались, что завидуют моему умению все сделать, и горько жаловались на самих себя за то, что не умели ни за что взяться, но в этом была не их вина, конечно. Воспитанием они не были приготовлены к такой жизни, а меня с ранних лет приучила ко всему нужда».
Непримиримая Елизавета
Жена декабриста разделила суровую участь супруга и его политические взгляды. Еще из Сибири полицейский агент доносил начальству: «Между дамами две самые непримиримые и всегда готовые разрывать на части правительство — Волконская и Нарышкина. Их частные кружки служат средоточием для всех недовольных, и нет брани злее той, которую они извергают на правительство и его слуг».
В Прочном Окопе Нарышкины вели не уединенную жизнь — их дом был всегда полон гостей. Декабрист Евгений Оболенский писал о чете Нарышкиных, что между ними была «полная гармония стремлений, жизненной цели, надежд, желаний. На Кавказе, в Сибири – везде вместе… Их любовь отражалась во всем строе жизни… Нам остается удивляться подвигам этих людей, этой женщины».
Каждую весну на Кавказе проводили военные экспедиции против горцев, и Елизавета Петровна с тревогой ожидала этого времени. Но Михаил Нарышкин из боев возвращался невредимым.
— В 1844 году декабрист был уволен с военной службы с обязательством безвыездно жить в своем имении Высокое Тульской губернии, — уточнил Александр Лопатин. – Спустя 19 лет Михаил скончался. Жена пережила мужа на четыре года. Супруги Нарышкины похоронены в Москве на кладбище Донского монастыря.
Память о пребывании в Прочном Окопе декабристов хранит лишь мемориальная доска, установленная на здании пекарни. Фото Александра Ковязина.
Дом Нарышкиных в Прочноокопском, где собирались ссыльные декабристы, к сожалению, не сохранился до наших дней. На его месте сейчас стоит пекарня. Фото Александра Ковязина.
Виктория СЕВЕРОВА
Михаил Нарышкин. Неизвестный художник. Начало 1820-х. Фото из открытых источников.