Можно сколько угодно рассуждать о рисках вакцинации от коронавируса.
Но в споре антиваксеров с теми, кто «за» прививку, стоит услышать аргументы перенесших COVID-19. Если коротко, то «думал, что не выживу» и «очень долго восстанавливаюсь».
Алла Раскова, фотограф :
— Год назад мы всей семьей заболели ковидом. Первым слег 12-летний сын. У него под 40 градусов поднялась температура, которую ничем не могли сбить. Ребенок начал бредить, у него появились галлюцинации.
Под вечер температура упала. Сын никогда так не болел.
Сразу за ним слегли я и моя мама. Началось все с кашля и насморка. Рентгеновское исследование показало, что поражены легкие — пневмония. Сдали тест на наличие коронавируса.
От ковида прописали большое количество лекарств, которые кололи сами себе. Во мне семь уколов сильного препарата, но держится высокая температура, и я буквально выплевываю легкие.
После выздоровления проявились последствия болезни. Меня мучили ужасная слабость и одышка — не могла пройти больше 300 метров. Руки тряслись, даже когда поднимала кружку с кофе. Мне 40 лет, но чувствовала как дряхлая старуха. К работе смогла приступить только через пять месяцев после «короны».
Через полгода ввела вакцину — не хочу второй раз заболеть, но если, заболею, легче это перенесу.
Светлана Абрамян, домохозяйка:
— Температура у меня резко поднялась первого мая. К вечеру она держалась на отметке 38,5 градуса. Стала принимать антибиотики и противовирусные препараты. Но температура не спадала пять дней, поднявшись до 39.
Медики оставили лечиться дома. А на десятый день «скорая» увезла меня в Лабинский ковидный госпиталь. Там выяснили, что поражено более 65 процентов легких. Врачи думали, что не выживу.
В госпитале пролежала 17 дней, из них с температурой 40 градусов в реанимации на аппарате ИВЛ — семь дней. Меня прокапывали, кололи. Нужно было все время лежать на животе. Врач-реаниматолог сказал: «Если хотите выжить, так и лежите». Я хотела жить — у меня двое детей, поэтому лежала даже с кислородной маской на лице.
Есть не хотелось вообще. Первые шесть дней в больнице не ела ничего. Только пила минералку, потому что обычная вода казалась горькой.
Волосы вылезали пучками, думала, что облысею. На одну единицу упало зрение. Я похудела на 17 килограммов.
Была одна ночь, когда думала, что не доживу до утра. Переживала, что дети останутся одни. Даже хотела взять телефон и написать сестре пароли от всех банковских карт. Представляла, как она будет забирать мои вещи, когда умру. А потом начала молиться. И сказала себе, что должна жить!
Через четыре недели меня выписали из госпиталя. В первый день дома из-за слабости не могла самостоятельно выйти из душа. В свои 48 лет сидела и звала маму, чтобы она помогла дойти до кровати. Теперь постоянно делаю дыхательную гимнастику — осталась одышка.
Таисия Олишевец, пенсионерка:
— Коронавирус у меня обнаружили 2 января этого года. Почувствовала сильную слабость, сильно подскочило давление, заболело горло. На третий день недомогания упала в обморок прямо на улице — в глазах потемнело и сильно заболело в груди. Соседи вызвали «скорую помощь», и меня отвезли в приемное отделение городской больницы.
Я уже задыхалась от кашля. Медики сделали компьютерную томограмму и рентген. 60 процентов поражения легких. И меня везут в реанимацию инфекционной больницы.
Пять дней дышала с аппаратом искусственной вентиляции легких. Меня всю трусило, в груди жгло, температура — около 40 градусов. Рядом лежали тяжелобольные люди, некоторые — без сознания.
От антибиотиков стало легче, но открылось сильное кровотечение. Из пышной женщины я превратилась в страдающую анорексией: сначала резко набрала больше 10 килограммов и сразу потеряла почти 25 кг. Это были 16 дней ужаса и страха.
Перед Крещением меня выписали домой. Предстоит долгий этап восстановления. Сын хочет отправить в санаторий, а у меня сил не хватает, чтобы встать из-за стола и задвинуть стул.
Павел Зиберов, торговый представитель:
— Последствия перенесенного коронавируса сказались на качестве жизни. Долгое время мне казалось, что вся еда дурно пахнет. Запах купленной мамой свежайшей скумбрии у меня ассоциировался с протухшими продуктами. Ел через силу.
Обоняние я потерял на шестой день заболевания, полностью оно вернулось только спустя полгода. Начали обманывать глаза: маленькие предметы казались большими и наоборот. Больше двух месяцев зрение «плыло», видел плохо. Почки болели так, что хотелось лезть на стену. Лечился я две недели в инфекционной больнице Армавира. Когда туда привезли, у меня было поражено 30 процентов легких. Через пять дней повторное КТ показало уже 50 процентов поражения. Становилось только хуже.
Врачи усилили лечение. Даже осталось на память фото, где мне колят в живот очередную дозу препарата, препятствующего свертыванию крови. Жутко.
Заразились все, с кем был в контакте, даже маленькие дети. Правда, они перенесли болезнь легко. А вот взрослые родные попали, как и я, в больницу.
Спустя две недели после болезни, вместе с неврологом учился заново ходить и держать предметы. Не мог написать собственное имя — ручка выпадала из рук. Оказалась нарушенной координация движения. Чувствовал себя ребенком, который только познает мир.
Говорю не для пропаганды, а для собственной безопасности — скоро пойду прививаться.
Юлия Чернышова
Фото из открытых источников.