Константин Бабминдра из тех, о ком однажды сказали: «Гвозди бы делать из этих людей». Нечистые на руку не любили его за честность и принципиальность. А железный характер не сломили даже пытки в застенках гестапо.
В доме у леса
Точная дата рождения Константина Ивановича неизвестна, в нескольких источниках указаны разные. Но его дети в 1943 году в газете «Армавирская коммуна» писали, что в начале войны ему было «под 70 лет».
Гражданскую войну Бабминдра служил красным партизаном. Потом, в 1920-х годах, спасаясь от голода, переехал на Кубань из Украинской ССР. Семья у него была большая. С женой Анастасией Алексеевной воспитал пятерых сыновей и двух дочерей. Известно, что одного мальчонку усыновили.
Для многодетной семьи в Армавире свободного жилья не нашли. И они поселились в Старой Станице. Сын Константина Ивановича Анатолий вспоминал, что теперь это дом № 171 на улице Заречной, а тогда в том месте был дремучий лес.
— Пятилетний Толик, оказавшись там, спросил отца: «Как мы будем здесь жить? Кругом же лес». И Константин Иванович ответил: «Ничего, сынок, отстроимся и будем жить», — поделилась заведующая сельской библиотекой Старой Станицы Елена Шаповалова.
Именно она в 2004 году записала воспоминания ныне покойного Анатолия Бабминдры — первого председателя исполкома Старостаничного сельского Совета.
Семья Бабминдры на трудности, связанные с переездом, не роптала. Пока вырубали лес и строили дом, жили в балагане. А Константин Иванович работал журналистом и почтальоном.
— Он обходил полевые и тракторные бригады и прямо на поля приносил письма. Там же зачитывал новости из газет. В одну из них, а именно в «Армавирскую коммуну», Бабминдра устроился сельским корреспондентом, — говорит научный сотрудник Армавирского краеведческого музея Валентина Пешкова.
В фонде музея сохранились статьи, в которых Бабминдра поддерживал советскую власть. Эти же материалы сыграли ключевую роль в его дальнейшей судьбе.
Борец с хищениями
Человеком Константин Иванович был общественно активным. Разоблачитель колхозных непорядков, неустанный пропагандист и агитатор за культуру в колхозе — так он сам писал о себе. В той же статье «Договор отца с сыном» он вызвал сына-военкора Георгия на социалистическое соревнование. И обязался трудиться во благо колхоза «Красный Партизан», в основании которого участвовал.
Будучи членом ревизионной комиссии, селькор выявлял правонарушения и придавал огласке дела о хищении коммунистической собственности.
— Константин Иванович помог раскрыть дело о расхищении библиотеки Фортштадта, — рассказала об одном случае Валентина Пешкова. — Когда в газете опубликовали его заметку, из Наркомпроса прислали инспектора. Над виновными устроили показательный суд, а Бабминдре вручили почетную грамоту и премию.
Гражданскую позицию станичника поддержали на самом высоком уровне. По воспоминаниям детей, однажды на совещании в Москве Андрей Вышинский — тогда прокурор СССР — вручил Константину Бабминдре юридическую библиотечку и патефон.
Выдали «свои»
Однако врагов принципиальный селькор нажил немало. Особенно среди тех, кого разоблачил. И накопленные обиды они припомнили, когда на Кубань пришли фашисты.
Правнучка Наталья Красова рассказала, что на фронт Константина Ивановича не призвали — не подходил по возрасту. Хотел уйти в партизаны, но поранил ногу, началось заражение.
Бабминдра еще не знал, какая участь его постигнет, и повторял: «Так вот не хочу же я умереть прежде, чем повесят Гитлера». Спасаясь от нацистов, вместе с семьей он ушел из Армавира, но вскоре вернулся. Из-за возраста (Константину Ивановичу было 69 лет) уже не мог быстро преодолевать большие расстояния.
А недруги, узнав, что старик вернулся домой, сообщили о нем гестаповцам. По словам Анатолия Бабминдры, отца выдали две фортштадтские жительницы.
Ненависть
Валентина Пешкова упоминает, что в деле старого корреспондента был замешан пришлый. Он поселился в городе незадолго до немецко-фашистской оккупации и поначалу жил под фамилией Ларский (или Дарский). Назвавшись артистом, руководил кружками художественной самодеятельности. А истинная его сущность проявилась, когда в город вошли фашисты.
— Его настоящая фамилия была Бобров. Стал агентом гестапо и, судя по всему, именно он арестовал Бабминдру и предъявил ему обвинение, — говорит научный сотрудник армавирского краеведческого музея.
У Боброва с большевиками были личные счеты. Есть версия, что на допросе селькора он произнес: «Знай, старый прохвост, я 24 года копил в себе ненависть к таким, как ты. Вы уничтожили моего отца — полковника царской армии. Вы отняли наше родовое имение». А затем бросил на стол толстую папку с антигитлеровскими заметками и стихами Бабминдры и спросил: «Твое собрание сочинений?» Константин Иванович от своих статей не отрекся.
С того момента судьба его была предрешена.
Корзинка с завещанием
Бабминдре разрешали получать из дома продукты, и как минимум дважды жена приходила в гестапо. В первый раз передала Константину Ивановичу корзинку с едой, а во второй раз он вернул тайком написанное на дне той самой корзины послание. В нем, вспоминал сын Анатолий, арестованный отец указал, кто был на очной ставке и предал его.
А еще на досчатом донышке угольком он вывел предсмертное напутствие семье. Надпись на дне корзинки датирована 13 ноября 1942 года.
Константин Бабминдра из застенков гестапо написал:
Заповедь на случай смерти. Юля, Фома П. и Слава должны поселиться в моем доме. Жалеть Валю, любить Катю и Люду. Досмотреть маму. Устройте Витю. Меня будете вспоминать, что я дожил до такого конца. Ваш отец.
Последним, кто видел Константина Ивановича живым, был его друг. Анатолий Бабминдра рассказывал, что тот мужчина жил около тюрьмы. И однажды заметил черный воронок, в который посадили селькора «Армавирской коммуны», а потом увезли.
— Точно не известно, как оборвалась его жизнь, где он похоронен. Наиболее вероятное место захоронения — противотанковый ров в хуторе Красная Поляна, где покоятся еще 6 680 жертв немецко-фашистских оккупантов, — говорит Валентина Пешкова.
Вместо послесловия
В 60-х годах прошлого века родственники Константина Ивановича Бабминдры передали его личные вещи в Армавирский краеведческий музей. На стенде, посвященном Великой Отечественной войне, хранится дно той корзинки, где селькор написал послание родным. Посетители подолгу задерживаются около экспоната. Читают неровные строки. Осмысляют последнее напутствие Бабминдры, человека честного и стойкого. Он не предал Родину. И до конца остался верен своим принципам.
Фото из архива Армавирского краеведческого музея