В 37 лет у Веры Головко диагностировали онкологию. Молодая женщина изо всех сил цеплялась за жизнь. И одновременно вела другую борьбу — за спасение души.
Помня о Боге
На первом в своей жизни богослужении Вера побывала в шесть лет.
— По рассказам папы знаю, что бабушка Лиза, его мама, была глубоко верующим человеком. Но вскоре после Великой Отечественной войны она умерла. Мне ее заменили знакомые отца — бабушки Ольга и Анна. Жили мы тогда в станице Отрадной. Там бабушка Ольга и повела меня в православный храм, который размещался в обыкновенной хате. Помню, что был праздник, и собралось много людей, — вспоминает Вера Васильевна.
А потом она пошла в школу. Учителя по должностной инструкции говорили, что не надо ходить в храм, отмечать религиозные праздники, но Вера с подружкой тайком бегали на кладбище в Родительский день.
— Тех, кто не был атеистом, ждали серьезные последствия, — рассказывает женщина. — Я уже училась на физмате в Армавирском пединституте, когда третьекурсник на Рождество пропел колядки в общежитии. За это его исключили из комсомола и отчислили из вуза.
Однажды в городе Березники Пермского края, где Вера Головко работала по распределению, она проводила классный час. Говоря о православии, молодая учительница не стала отрицать существование Бога. Завуч, услышав это, собрала педсовет, и Вере вынесли строгий выговор.
— Потом я четко следовала тематическому плану уроков. И после переезда в Армавир говорила детям то, что требовала советская идеология, — рассказывает Вера Васильевна.
Как-то раз она поехала с восьмиклассниками на сельхозработы. В расписании стоял классный час, который нужно было провести, и неважно где.
— В память врезались голубое сентябрьское небо, огромное поле с красными кубанскими помидорами. Дети сидели передо мной, а я рассказывала, что Богородица не могла зачать от Святого Духа, — делится педагог.
Под расписку
Она работала воспитателем в детском саду при электротехническом заводе, когда узнала страшный диагноз. Вере предстояла аттестация на высшую категорию, и в этой суматохе слова врача оглушили — онкология. Ей говорили, что опухоль растет медленно, а она в этот момент думала: «Как же брошу детей? Малышей нужно довести до выпускного».
Пункция не показала, что новообразование злокачественное, но врач подозревал обратное. Перед хирургическим вмешательством он взял с нее расписку, что имеет право продолжить операцию по своему усмотрению, если увидит в этом необходимость.
Вера была под местным обезболиванием, когда хирург вдруг потребовал: «Дайте общий наркоз». Оказалось, метастазы опухоли распространились на значительную часть тела, и пришлось сделать обширную операцию.
Для 37-летней женщины это был шок.
— Но падать духом было нельзя. У меня подрастали двое детей, которых еще следовало поставить на ноги, — говорит женщина.
Живой Христос
Вера лечилась, но окружающие видели — она чахла. Общежитием, где тогда жила Головко, заведовал Александр Мещерский. Его мама, тоже Вера, была человеком верующим.
— Она дала мне акафист Пресвятой Богородице в честь Ее иконы «Всецарица». Читать его положено стоя, но я даже ходить не могла и молилась, лежа в постели. Делала это потому, что так сказали, — вспоминает Вера Головко.
Мещерские посоветовали ей съездить в Лабинск, куда приехал архимандрит Герман, который служил в Сергиевом Посаде. К нему тогда многие приезжали за отчиткой. И Вера поехала.
И даже не задумалась: а нужно ли мне это? Состояние было такое, что все делала по инерции. Но во время молитвы почему-то обратила внимание, что Иисус Христос с иконы смотрит словно живой. Думаю, тогда Господь заступился за меня.
На выживание
Когда Вера проходила химиотерапию, на одной из процедур увидела свое тело со стороны. Его с душой соединяла тонкая нить.
— Я смотрела, как лежу на больничной кровати. А тело подсвечивалось оттенками серого, голубого, оранжевого. Места, пораженные болезнью, пылали красным, — вспоминает прихожанка Свято-Никольского собора.
В тот момент в процедурную вошла Ольга Александровна Яковенко — гастроэнтеролог, у которого наблюдалась женщина. Врач присела рядом, взяла ее за руку и произнесла: «Верочка, очнись».
Меня будто потянуло назад в тело. Помню, как резко и глубоко вдохнула, а потом открыла глаза. Уже потом узнала: за меня тогда молились Вера и Александр Мещерские и мой племянник Ваня.
Ольга Яковенко понимала, что следующий сеанс химиотерапии пациентка может не пережить, и поговорила об этом с лечащим врачом. Терапию отменили. Доктор тогда сказал: «Большую часть метастаз и опухоль мы удалили. Вера прошла облучение и частично химиотерапию. Будем надеяться, что выживет».
В храме
В этот тяжелый период Вера Головко вспоминала наставление отца-фронтовика.
— Он часто говорил: «Никого не обвиняй и не перекладывай ответственность. Извлеки из ситуации урок и спроси себя, что можешь сделать для своего спасения?»
Поэтому, когда кума и подруга позвали ее в Свято-Троицкий собор, пошла.
— В храме я почему-то заплакала. Был Великий пост, и на центральном аналое лежала икона «Иисус Христос в терновом венце». Я преклонилась перед ней, а с губ вдруг сорвалось: «Я пришла к тебе, Боже», — говорит Вера Васильевна.
А затем она побывала в селе Вольном Успенского района на соборовании архимандрита Григория (Цвынтарного) в храме святого Иоанна Богослова.
— Отец Григорий совершал помазание елеем всех, кто тогда был в храме, — вспоминает женщина. — Когда подошел ко мне, я вновь зарыдала. А он только сказал: «Плачь. Плачь и проси Богородицу, она тебе поможет».
На следующий день Вера впервые причастилась. Она еще не знала, что к этому необходимо готовиться, и просто встала в очередь. Но именно тогда началось ее воцерковление.
Подсказки
Жизнь Веры с Богом изменилась. Она училась видеть и слышать Его подсказки.
— Когда лечилась, по состоянию здоровья не могла работать. И меня уволили. Это было несправедливо, но я продолжала верить и искать поддержку в храме, — рассказывает Вера Васильевна.
Однако новый удар не заставил ждать. Головко попросили съехать из комнаты в общежитии, закрепленной за ней по месту работы. С двумя детьми она могла оказаться на улице.
— Пришла домой в слезах. Случайно взглянула на стоящие на шкафу иконы, и вдруг пришла мысль: «Переводом», — делится Вера. — Так ангел-хранитель подсказал, что мой общий стаж работы при «Армалите» и после перевода на электротехнический завод позволяет мне сохранить право на жилье.
С помощью юристов армавирка оформила нужные документы. И пусть она была без работы, но ей с детьми было где жить.
Раскаяние
Воцерковляясь, Вера вдруг поняла, что мысли, слова и действия людей сохраняются в Небесной книге. А значит, когда наступит время, за все придется держать ответ.
В этом армавирка убедилась, когда молилась в храме села Вольного перед иконой Богородицы. Тогда в голове будто кто-то включил видеоролик — возникали образы из прошлого: большое поле, где она рассказывает ученикам, что зачатие от Святого Духа противоречит науке.
— С того момента прошло больше двадцати лет. И мне будто напомнили, какие слова тогда говорила о Богородице, а теперь стою и прошу у нее же защиты, — поясняет Вера Васильевна. — И я пошла на исповедь к архимандриту Григорию. Сильно плакала, потом молила Божью Матерь простить. Все, кто искренне поверил в Бога, раскаиваются в своих прегрешениях.
Разговоры о вере
Тогда у Веры Головко и возникла потребность говорить с людьми о Господе. Почти 20 лет она является преподавателем воскресной школы Свято-Никольского кафедрального собора.
Мне говорили, что умру от рака. И вот мне 65 лет, а я жива, потому что пришла к Богу, поверила в Него. Господь и святые заступаются за нас. Спасают. И это следует признать.
Вера Головко одновременно прошла два тернистых пути: к ремиссии и Богу. Она боролась за жизнь. И противостояла отчаянию, неверию в собственные силы и помощь Божию. Как будто сам Всевышний когда-то через бабушек Аню и Олю заложил в ее детское сердце зерно веры, которая в самые тяжелые моменты становилась ей опорой и даровала жизнь.
Фото из архива Веры Головко