Мариуполь больше не похож на город-призрак. Темпы его восстановления поражают. И теперь вместо тревожной унылости здесь охватывает гордость за страну и народ, который смог выстоять.
Колонна в Мариуполь
Спустя более полутора лет снова отправляюсь в Мариуполь. Первый раз оказалась в городе в сентябре 2022 года. Тогда мы с армавирскими казаками, как и сейчас, везли гуманитарную помощь.
В этот раз часть волонтеров собралась дома у Дениса Куренина. Он вместе с другими администраторами группы «Стоим Zа Донбасс АрмаVир» Игорем Логвиненко и Кареном Джанунцом выехал в зону СВО еще в обед. Место общей встречи — Мариуполь.
Наша колонна с гуманитарной помощью окончательно формируется на окраине Армавира.
Первыми в фургоне едут Владимир Каблучев и Владимир Есенов. Следом — легковушка Натальи Пархоменко, волонтера из Карачаево-Черкесии. В ней едем я и «Руссо», доброволец интернациональной бригады «Пятнашка». За нами следуют машины ветерана-афганца Николая Фомина и админов группы «Za Наших» станицы Советской Новокубанского района.
По дороге Наталья, возглавляющая группу волонтеров Черкесска «Николин уголок», рассказывает, что о Денисе Куренине узнала больше года назад. До этого гуманитарку передавали через волонтеров из Крымска.
— Однажды на встрече атаман Кубанского войскового казачьего общества Александр Власов сказал, что в Армавире, который к нам территориально ближе, гуманитарку доставляет Денис Павлович. Продиктовал его номер телефона. С тех пор сотрудничаем с армавирцами, — рассказывает Наталья.
«Руссо» о казаке-волонтере впервые услышал, вернувшись домой после ранения.
— Только никто, у кого спрашивал, не знал, как с ним связаться, — рассказывает доброволец. — А несколько дней спустя на улице ко мне подошла женщина, поинтересовавшись, не из «Пятнашки» ли я. Поняла это по шевронам. И сказала, что Денис — ее сын.
Так «Руссо», находясь на больничном, стал отправлять гуманитарку товарищам. Но долго находиться дома оказалось выше его сил. И спустя месяц он вновь рвется «за ленточку».
— Вернусь в строй, если док разрешит. Или научусь управлять FPV-дронами. Такие операторы там очень нужны, — говорит «Руссо».
В 2014 году он уже ездил на Донбасс и около года воевал на стороне ополченцев. А впервые в боевых действиях участвовал в родной Абхазии, когда в 2008 году разгорелся грузино-абхазский конфликт.
— Только много обо мне не пишите, — просит «Руссо», увидев, что делаю заметки. — Давайте подождем, когда снова приеду в Армавир.
Ночной ремонт
Автомобильный пункт пропуска Весело-Вознесенка проезжаем в три часа ночи.
Справа от трассы много техники — рабочие делают еще две полосы проезжей части. А на тех, что уже есть, обновили асфальт и дорожную разметку. Появилось освещение.
К Мариуполю подъезжаем через 40 минут. Полтора года назад город встретил меня черными от копоти разрушенными многоэтажками, а теперь — электрическим светом фонарей и в домах.
На улице в частном секторе ждет Денис, успевший доставить часть гуманитарки на Херсонское и Запорожское направления. Карену и Игорю пришлось вернуться домой, объясняет администратор группы «Стоим Zа Донбасс АрмаVир».
Уже брезжит рассвет, когда приходит работница центра гуманитарной помощи Наталья Коваль, и мы едем к «Эпицентру». Волонтеры быстро выгружают гуманитарку. А Наталья рассказывает, что же изменилось за полтора года.
«Эпицентр» для всех
«Эпицентр» — мебельный магазин, где после освобождения Мариуполя развернули гуманитарный центр. Недавно в правом крыле здания вновь стали торговать мебелью, а левое остается за работниками гуманитарного центра. И легкой их жизнь по-прежнему не назовешь. В мае, после нескольких месяцев бесплатной работы, с ними должны заключить договор на минимальную зарплату.
— За людей обидно, — говорит Наташа. — Здесь многие работают без выходных и чуть ли не круглосуточно.
Коваль и сама бросается помогать нуждающимся независимо от времени суток. Даже сейчас наш звонок выдернул ее из дома посреди ночи. И, как радушная хозяйка, Наталья не отпускает кубанских волонтеров, не угостив чаем со сладостями.
Напротив входа висит флаг Союза ветеранов боевых действий. Кроме российского триколора и солдата, на нем изображены символы трех религий: христианства, мусульманства и буддизма. Этот стяг на стене небольшого кабинета означает объединение трех мировых религий для помощи Донбассу. На подоконнике несколько игрушек, в том числе ненавистный украинцам Чебурашка.
Чаепитие недолгое, и за это время определяем план действий, а уже через несколько минут прощаемся с Денисом, «Руссо» и волонтерами группы «Za Наших» из станицы Советской. Они едут на другие направления, а мы остаемся в Мариуполе. За нами должны приехать бойцы, чтобы сопроводить в госпиталь.
Оживший город
На территории «Эпицентра» задерживаюсь напротив соседней девятиэтажки. В одном из ее окон в прошлый раз сфотографировала свастику. Теперь здание отремонтировали, и нацистского знака на нем больше нет. Но на «Эпицентре» последствия обстрелов все еще видны. Местами на здании отколоты кусочки стены, посечены осколками профилированные листы. А справа от центра стоит синий грузовичок, на котором волонтеры развозят гуманитарку.
Сейчас в «Эпицентре» помогают не только местным. В городе много беженцев из Авдеевки, Бахмута, Донецка. И всем им дают одежду, обувь, продукты питания, говорит Наталья.
— Как город меняется?
Женщина улыбается: «Меняется».
— Такое ощущение, будто его круглосуточно отстраивают, — добавляет она.
Мариупольцы и строители из «большой» России стараются быстрее все восстановить, чтобы ничего не напоминало о пережитом ужасе. Город буквально возрождается из пепла.
И в него уже возвращаются жители. Между микрорайонами пустили общественный транспорт. Там, где технически было возможно, дали воду и электричество. Постепенно восстанавливается частный сектор.
Но особенно Наталью радуют отстроенные школы и детские сады.
— Они раньше были какими-то серыми, а теперь в них яркий интерьер, и детям приятно ходить на учебу, — отмечает Коваль.
1 сентября 2023 года, по сообщению главы Мариуполя Олега Моргуна, учебный процесс начался в 25 школах. Запустить все было невозможно, объясняет Наташа, многие разбило снарядами. Но и их уже восстанавливают.
А пока дети учатся в две смены.
— Моя дочь ходит в шестой класс и в школе находится с восьми часов утра. А сын-семиклассник учится с часу дня до шести вечера, иногда возвращается позже, — говорит Наталья.
Не депрессивно
Пока разговариваем, у «Эпицентра» останавливается внедорожник. Двое военных загружают его коробками с гуманитарной помощью, после чего выезжаем в госпиталь.
В черте города совершенно не узнаю Мариуполь. Вместо пустырей и разрухи — отстроенные дома и многоцветье клумб, а по количеству зелени город не уступает Армавиру. Конечно, встречаются обвалившиеся здания, но в целом Мариуполь больше не выглядит депрессивно.
За городом на полях зеленеют взошедшие посевы. И совсем не верится, что еще год назад здесь была выжженная земля. О боях напоминают лишь редкие блиндажи недалеко от обочины.
А затем ровный асфальт сменяют ухабы. Наталья Пархоменко старается объезжать многочисленные ямы, и мы немного отстаем от внедорожника военных. Они-то привыкли к такой дороге. Точнее, к ее отсутствию.
Госпиталь появляется неожиданно, из-за очередного поворота. Одноэтажное здание из красного кирпича утопает в зелени деревьев. На дверях облупилась голубая краска, а окна изнутри завешены плотной тканью, забиты фанерой.
Табличку на стене госпиталя сфотографировать мне не разрешает «Стержень». Это может выдать расположение госпиталя, а безопасность раненых стоит на первом месте.
«Стержень» с Урала
«Стержень», он же Илья, — один из военных, что сопровождал нас из Мариуполя. Семь месяцев он служит в мотострелковом полку. На СВО отправился добровольцем. А дома был офицером спецслужб, поэтому участие в спецоперации считает своим долгом перед страной.
Спрашиваю о семье, и «Стержень» улыбается. Говорит, скоро впервые поедет в отпуск к четырехлетней дочке и супруге.
— Жена легко отпустила?
— Отреагировала болезненно, но отнеслась к моему решению с пониманием. Без ее поддержки было бы сложно, — признается Илья.
Он приехал с Урала. И «за ленточкой» ему тяжелее давалась акклиматизация. Одновременно привыкал к новому быту в почти полевых условиях. А каково там настроение бойцов?
— Мы уверены, что идем в верном направлении, — отвечает «Стержень». — А достижение конечной цели — лишь вопрос времени. В своей победе не сомневаемся.
И ничто в голосе Ильи не дает усомниться в правдивости его слов.
Любимец Варяг
На длинном бетонном блоке у госпиталя сидят и курят бойцы. Когда «Стержень» просит помочь выгрузить из машин гуманитарку, справляются очень быстро. Я держу дверь открытой, пока мужчины заносят коробки, как вдруг мимо проходит военный медик.
— На процедуре был? — спрашивает он у кого-то.
И уходит. Но вскоре возвращается с метлой и лопатой. Протягивает их собеседнику, говоря: «Нужно во дворе прибраться».
Наблюдая сцену, понимаю, что даже на войне жизнь не состоит сплошь из стрельбы, канонады, взрывов. Есть быт, где нужно готовить еду, убирать, где можно пошутить.
От размышлений отвлекает лай под ногами. Прежде ластившийся к бойцам, черный пес теперь стоит передо мной. Не заметив агрессии, решаюсь его погладить. Оказывается, пес недавно прибился к госпиталю и не успел получить кличку.
Здесь кроме него живет Варяг — молодой полосатый кот. Он спит в процедурной комнате и совсем не реагирует, когда бойцы норовят его погладить.
— Разбаловали совсем, — мимоходом вздыхает медик Ольга Владимировна и возвращается к пациентам.
Сначала проверяет двух бойцов, что лежат под капельницами на низких койках, а затем обрабатывает заживающие раны у третьего. За дверью уже выстроилась очередь на процедуры.
«Киев сдался?»
На подоконниках стоят аккуратные стопки книг: современные детективы, русская и зарубежная классика. Из-за плохого освещения в коридоре сумрачно, а от спертого воздуха хочется выйти на улицу, но вместо этого иду в помещение, где Николай Фомин настраивает гитару. Окно здесь заколочено фанерой, и к ней медицинскими иглами прикрепили детские рисунки и письма.
Один за другим начинают подходить бойцы. Среди них нет тяжелых. Многие хромают, очевидно, после ранений в ноги. Кто-то надрывно кашляет.
— Скамейки не занимайте. Пусть сядут, кому стоять трудно. Мы и постоять можем, — произносит мужской голос.
Спасаясь от духоты, ненадолго выхожу в коридор и вижу, как тихую беседу парней, стоящих у стены напротив, прерывает третий.
— Ну что там в новостях? — он подходит с улыбкой. — Киев уже сдался?
Те смеются. Еще нет, отвечают ему, но обязательно сдастся.
В процедурке
Николай Фомин читает стихи и исполняет несколько песен. «Стержень» хочет показать его выступление другим бойцам, поэтому просит переслать видео.
В процедурку, где ловит вай-фай, следом за нами заходит мужчина с жалобой — «тянет» ноги.
— Ранение где? — спрашивает Ольга.
— В руку, — отмахивается пациент. — А термометр показывает, что я сегодня труп на ногах.
— 35 градусов, что ли? — улыбается «Стержень».
Но их перебивает Ольга, решив, что бойцу нужен обезболивающий укол.
Школьная забота
О газетах, привезенных из Армавира, вспоминаю уже на улице. Бойцы разбирают их быстро, а часть экземпляров Илья обещает раздать на передке.
Какой-то парень, взяв сразу три номера, передает газеты друзьям.
— Это у нас вместо телевизора, — по-доброму смеется он. — Узнаем, что на Кубани происходит.
Весельчака с позывным «Стриж» зовут Саша. Вместе с товарищами приехал на учения, а по дороге заехали в госпиталь.
— Я родом из Татарстана, на спецоперацию попал по мобилизации. Служу в мотострелковом полку, — делится «Стриж» и мнет пальцами фильтр сигареты. — Что самое тяжелое? Это понимать, как далеко от близких находишься. Часто звоню им, когда появляется возможность.
— А что здесь придает сил?
Мой вопрос заставляет парней задуматься.
— Детские рисунки и письма. Они искренние, и это поднимает боевой дух, — отвечает «Федос».
Его настоящее имя — Артем. Он тоже из Татарстана. Больше всего «Федосу» запомнилось письмо девочки из Санкт-Петербурга. Школьница желала бойцам скорейшей победы и воссоединения с семьями.
— Мне однажды попалось письмо от десятиклассницы из Казани. И вместе с письмом она отправила блок сигарет, — смеется «Стриж». — Девчонка написала, что, возвращаясь с отдыха, подумала, как же нам здесь трудно. А еще тяжелее, если у курящих заканчиваются сигареты. Мы этот блок потом разделили между собой.
Защитники Донбасса
Их товарищ Саша с позывным «Дикий» о себе рассказывает мало. Уроженец Казани после мобилизации в 2022 году тоже попал в мотострелковый полк. А на гражданке «Дикий» работал слесарем. Получив повестку, «косить» не стал. Приехал в военкомат в указанный день.
— А лично вы почему здесь?
Но, заметив недоумение на лицах собеседников, объясняю: «Общая цель — защитить Донбасс, не дать нацизму прийти в нашу страну. Но у каждого есть убеждения и личные причины, которые не позволили отсидеться дома».
«Стриж», наконец, понимает.
— Здесь дети видели ужасы войны, которые не должны были узнать. И я задумался: «А если мои дети тоже переживут такое?» Я бы не хотел, поэтому решил внести свой вклад, чтобы прекратить это, — отвечает он.
Абсолютная любовь
«Стержень», прервав беседу, говорит, что пора ехать. Он с товарищем выводит наши машины к трассе. И там колонне вновь предстоит разделиться. Николай Фомин отправляется в Луганск, Наталья — в сторону Москвы. А мы с Владимирами, Каблучевым и Есеновым, возвращаемся в Армавир.
Провожая взглядом внедорожник «Стержня», думаю, что Донбасс обладает удивительной силой — объединять народ. Несколько минут общения здесь равны годам. Они столь крепко связывают с бойцами, что прощаешься, словно с родными.
Эти люди защищают страну. Однако за словами «защитники Родины» скрыты не супергерои, а обычные мужчины, которые жили и живут рядом. Хотя… одна суперсила в них все-таки есть. И это — безграничная любовь к России.
Фото Снежаны Годлевской / АС