Почти четверо суток штурман Владимир Степанов пилотировал вертолет с уголовниками и заложниками на борту. За жизни 15 семиклассников ростовской школы потребовали 10 млн рублей. За невыполнение приказа бандиты грозили расстреливать детей по одному.
Штурман Владимир Степанов управлял тем вертолетом, за что в 30 лет стал Героем России. В интервью «АС» он рассказал, почему в заложники взяли подростков, что требовал от пилотов выпускник армавирского летного училища и зачем ударил вертолет о взлетную полосу.
Равнение на Чкалова
— Почему вы стали пилотом?
— Небом я грезил с ранних лет. Еще до школы отец научил читать. Больше всего мне нравились книги о летчиках. Много прочел о Валерии Чкалове. Он стал человеком, на которого я равнялся. В первом классе на титульном листе дневника написал его цитату: «Я буду держать штурвал самолета до тех пор, пока в моих руках имеется сила, а глаза видят землю».
Хотел стать летчиком-истребителем. Ребенком представлял, как во время воздушного боя фашисты подбивают советский самолет, и он совершает экстренную посадку. В это время я подбегаю, помогаю летчику выбраться из салона, а сам сажусь за штурвал и вступаю в бой. Но в Армавирское летное училище не прошел отбор. Подал документы в Саратовское высшее военное авиационное училище на летчика вертолета.
— Помните свой первый полет?
— Во время первого вылета в училище я с непривычки испугался. На тренировках понимаешь, что земля рядом. А в полете от нее отделяют километры. Когда инструктор впервые передал штурвал, и я попытался управлять вертолетом, то получалось не очень. Машину начало кренить в сторону. В какой-то момент я вскрикнул: «Ой, мама!» Но через пару минут страх сменился восторгом. Мы с коллегами часто смеялись: «Что за замечательная работа! Получаешь удовольствие, да еще и деньги за это платят!»
Страшно было и во время первого прыжка с парашютом. Я застрял в дверях, ноги подкосились. Если бы меня не вытолкали, то сам бы не прыгнул.
Заживо погребенные
— Вы принимали участие в ликвидации землетрясения в Армении. Что тогда происходило?
— Я не только три месяца участвовал в ликвидации последствий землетрясения, но стал очевидцем этой трагедии. Неизвестные взломали турецкую границу, и наш полк собирался вылететь туда из Армении. Неожиданно непонятная сила повалила летчиков на землю. Я упал на колени, не понимая происходящего. Лишь потом узнали, что произошло сильнейшее землетрясение.
У нас было четыре вертолета, на которых возили правительственные делегации. Меня направили в Ленинакан, Кировакан и Спитак. Когда подлетали к городам, испытали шок: кругом разруха, все горит. В девятиэтажке сверху увидел женщину. Половина многоквартирного дома разрушилась, а она сидела на диване на последнем этаже и молила о помощи. Мы ничего сделать не могли — тогда не было техники, которая бы помогла разгрести столь масштабные разрушения.
До жути страшно, когда вспоминаю крики детей, оказавшихся заживо погребенными под руинами пятиэтажной школы в Спитаке. Ни кранов, ни техники нет, а они кричат, просят помочь…
— Что в вашей памяти осталось символом той трагедии?
— Когда в Ленинакане грузил раненных в вертолет, то первой на носилках привезли девочку. Она лежала под капельницей, ничего не говорила, не шевелилась. Еще подумал, какая сильная девчонка. Только в ее глаза была боль. Когда прилетел в Ереван, то увидел, что медики ее не выносят. Спросил почему, а мне ответили, что ее заберут в морг.
Детская смерть — это страшно. Невольно прокручиваешь в голове, что мог бы сделать, чтобы спасти? Умом понимаешь, что ничего. Но все равно чувствуешь вину.
— Вы участвовали в спасении людей из-под завалов?
— В Спитаке мы приземлились на стадионе возле школы и завода. Неожиданно подбежал мужчина. Во лбу у него торчал угол кирпича, лицо заливало кровью. Он попросил вытащить женщину из-под завалов. Я полез, хотя дул ветер, предвещавший повторные толчки. Кругом было темно, ничего не видно. Хорошо, что она кричала — ориентировался на голос. Как только мы с ней выбрались, здание завода рухнуло.
Спасти школьников
— 23 декабря 1993 года в Ростове-на-Дону группа уголовников во главе с Мусой Алмамедовым захватила в заложники школьников. За безопасность детей террористы потребовали 10 млн долларов и возможность улететь в нейтральную страну. Кто отдал вам приказ лететь с ними?
— Приказа не было. Во время захвата заложников аэродром оцепили, а летчиков отправили обедать. Перед уходом, я подошел к командиру ростовской вертолетной эскадрильи Валентину Падалке и сказал, что готов лететь. Командир ответил, что террористы требуют самолет, и отпустил меня.
Когда возвращался, нас не пустили на аэродром. Но я знал, где можно пролезть через дыру в заборе. Подхожу к штабу — стоит желтый автобус, а рядом Валентин Падалка: «Вовка, ты где ходишь? Жду тебя, как Бога. Летим!»
При входе бандиты меня досмотрели и избили прикладом для профилактики, заявив, если что, убьют.
— Как действовали бандиты?
— Они серьезно подготовились к захвату заложников, хотя казалось, что действуют хаотично. Сначала выбрали автобус и захватили водителя. Машину подбирали со шторами. Потом поехали в школу № 25. Ворвавшись в масках и с автоматами, захватили 15 детей и учительницу, запугав их выстрелом в потолок, вывели и посадили их в автобус. Автобус отогнали за школу, на спортивную площадку. Дождавшись прибытия сотрудников милиции, Алмамедов вступил с ними в переговоры. Он утверждал, что все захватчики больны СПИДом и нуждаются в качественном лечении, которого в России им предоставить не могут. И потребовал 10 миллионов долларов и самолет для вылета из аэропорта Ростова-на-Дону.
Они выбрали не малышей, а учеников седьмого класса. Ребят, которые все понимают, могут подчиняться и переносить тяготы. На улице тогда было -11 градусов. Одна девочка впала в истерику. Террористы понимали, что если ее оставить на борту, то она доставит неудобства, и поэтому отпустили.
Главарь банды не только оказывал психологическое давление, но и заметал следы. Во время посадки приказал собрать окурки от сигарет. С террористами на борту находился выпускник армавирского летного училища, который контролировал наши действия. Правда, он плохо понимал, как управлять вертолетом. Заставлял нас взлетать во время густого тумана. Я и Падалка объясняли, что нельзя — мы не видели птиц и столбы. Но он считал наши аргументы ерундой.
— Как вели себя дети?
— Первое время пребывали в шоке, молчали. Потом девочки начали всхлипывать. Огромную психологическую поддержку оказала учительница Людмила Александровна. Она подбадривала ребят, говорила, что все будет хорошо. Я изредка выходил из кабины и пытался поддержать ребят.
А потом дети устали, ведь их не кормили. Но из-за сильного стресса никто не ощущал чувства голода.
Террористы школьников не обижали. Алмамедов общался с ними через учительницу. А когда бандитам в аэропорту Минвод передали деньги, то вручил каждому ребенку по 100 долларов.
— Уговаривали ли отпустить детей?
— Конечно, и не раз. Народный депутат России Валентина Петренко лично вела переговоры с террористами и предложила себя в заложники вместо детей. Ей удалось уговорить Алмамедова отпустить несколько подростков.
Под прицелом
— Вы трое суток провели под прицелом бандитов. Говорят, что Муса Алмамедов был вне себя от злости.
— Первое время он контролировал ситуацию. Но когда вертолет в Минводах попытался штурмовать спецназ, разозлился. Валентина Падалку ударил по голове, бандиты начали стрелять не только по спецназовцам, но и по пассажирам, находившимся в аэропорту. Мы по специальной связи просили командующего операцией генерала-лейтенанта ВВС РФ Владимира Михайлова не проводить штурм, ведь могли пострадать дети.
Как только Алмамедову передали 10 млн рублей, он отпустил водителя, учительницу и детей. Когда поднимались в воздух, попросил сделать круг над аэропортом и разбросал пачку денег. Свой поступок объяснил тем, что купюры переписаны. Люди разберут их, и пронумерованные банкноты разойдутся по стране. Планировал выдержать 10 лет и потом тратить наличку.
Мы думали, что полетим в Иран, но террористы блефовали. Алмамедов заставил взять курс на Чечню. Однако пришлось вернуться в аэропорт Минвод. Выпускник армавирского летного училища неверно указал точку высадки. Алмамедов взбесился и избил сообщника. Потребовал дозаправить вертолет.
Во время дозаправки Владимир Михайлов сел за руль топливозаправщика и поехал нам наперерез, чтобы не допустить взлета. Бандиты стали стрелять. Мы с Валентином приняли решение ударить вертолет о взлетную полосу. На бандитов это подействовало.
— Был момент, что испугались?
— Страшно было сначала, а потом мы выполняли свою работу. Возникало много непростых моментов. Ночью летели в тумане и едва не зацепились за провода. Могли все погибнуть.
Получив деньги, террористы потеряли бдительность. Я переговорил с главой Чечни Джохаром Дудаевым. Он разрешил посадить вертолет в аэропорту Хасавюрта. Но потом отказал. Тогда мы сказали бандитам, что летим в Чечню, а сами взяли курс на Махачкалу.
По дороге они потребовали приземлиться, разбросали свои вещи и собранные сигаретные окурки.
Когда подлетали к Махачкале, то молились, чтобы Алмамедов ничего не понял. В какой-то момент Падалка попросил посмотреть, чем заняты бандиты. Я вышел из кабины и увидел, что они сняли маски и переоделись в обычную одежду. И понял, что нам конец, если обман раскроют.
Но из-за отказавших двигателей на борту случился пожар. Мы предложили террористам снизить высоту, чтобы они выпрыгнули из вертолета в поле. Согласились. Когда покидали борт, оставили нам 700 тысяч долларов и пистолет.
Кое-как долетели до Махачкалы. Потом я со спецназом вернулся на место высадки банды. Всех поймали в течение нескольких дней.
— На днях ВСУ обстреляли Белгород. Погибла годовалая девочка, ранены дети. Вы считаете такие действия военными или терактом?
— Солдат не имеет права воевать с мирным население. Рядом со стадионом находились только школа, магазины и многоквартирные дома. Не было ни одного военного объекта. Поэтому обстрел Белгорода нельзя назвать иначе, как террористический акт.
Фото из архива Владимира Степанова